Фух! Она просто… спит. Бедняжка!
— Это и есть… предмет твоего восхищения? — к чести Ройчи стоит сказать, что насмешки в его голосе не было, только любопытство. Он с интересом смотрел на мирно спящую амазонку, мило подложившую ладошки под щеку. — Однако и замордовал ты её.
— Это уже случилось до меня! — возмутился уязвлённый эльф. — Я всего лишь пытался вывести её отсюда.
— Смотрю, вы далеко продвинулись, — пробормотал человек, следя за действиями товарища — тот, присев на корточки, пытался привести её в чувство лёгким похлопыванием по щекам. — Ты уж сразу возьми розги и всыпь — думаю, это будет сильное средство для пробуждения, — он задумчиво тоже склонился к девушке, принюхался. — Человеческие самки тебя не доведут до добра. Мало того, что твои избранницы попадают в неприятные ситуации, так они ещё могут изрядно употреблять. Согласен, очень удобный ход: любовница и собутыльник в одном лице. В первом случае мы, твои добрые друзья, естественно, помочь не можем, зато во втором, ты — перестанешь нуждаться в наших услугах.
— Неправда, — отрицательно качнул головой эльф. — Мои пассии особых неприятностей мне не приносят.
— Ну-ну, — значительно и с сомнением в голосе протянул человек, а затем чересчур согласно кивнул головой. — Возвращаясь к вышесказанному: если уж эльфийки не в силах реализовать твои постельные фантазии, людские женщины — как мы поняли — тебе противопоказаны, то у меня появилось верное решение этой задачки. Обрати-ка, друг мой Листочек, свой благосклонный взгляд на чудесных представительниц народов гоблинов и троллей. Твой воспалённый мозг, мне кажется, именно они могут удовлетворить. Но если и тут мы потерпим поражение, то, что ж, остаётся единственный беспроигрышный вариант — дракониха!
— Твоя буйная фантазия тебя до добра не доведёт, — фыркнул эльф, беря на руки Оливию.
— Это как понимать? — прищурился Ройчи. — Ты мне угрожаешь? — шутливо приподнял брови — он был уверен, что эльф в этой полутьме, если только соизволил бы глянуть в его сторону, точно бы увидел и оценил столь тонкую мимику. Но тот был занят иным: прислушивался к невнятно бормочущей девушке. Бредит?
Но тут же выяснилось, что высокородный реплику человека не пропустил мимо ушей.
— Больно ты мне надо со своими глупыми комментариями и бесполезными советами. С обиженной драконихой, раз такой умный, сам разбирайся, — и с намёком указал подбородком на свои вещи — мол, помоги. При этом он проигнорировал узел девушки — не до него, пусть потом ругается и дуется, лишь бы выжила. Тем более, в гневе некоторые дамы столь прелестны, что для вызовы соответствующего чувства, пожалуй, стоит напрячься.
— Куда нам, простым смертным, — грустно бросил человек, — не та весовая категория, — Ройчи подхватил котомку товарища, наклонился к убитому, на ощупь пальцами прощупал его, извлёк метательный нож и срезал кошелёк. — Вот высокородные со своими манерами и тысячелетними традициями в самый раз будут по вкусу зубастой самке.
Человек неслышно, будто тень, скользнул к выходу, выглянул, обернулся, кивнул, и эльф пристроился в арьергарде, нежно прижимая к груди такое послушное сейчас хрупкое тело.
Глава 13
(об эльфийской красоте)
«Эльф с ножом в спине гораздо привлекательней, чем без».
— Кто вы такие? — слова прозвучали как-то непривычно глухо.
Мужчина с интересом посмотрел на неё, и Лидия с неприязнью подумала о восточном общественном укладе, где мужчины — это всё, а женщины, даже самые сильные, умные и красивые — всего лишь придатки к ним даже в том случае, если так называемый представитель сильного пола — полное ничтожество.
Прозвучала гортанная команда, и воины спрятали своё оружие.
— Я - эмир Судиматсткого халифата Берджир АлФарриял, — произнёс он мягко и учтиво, с еле уловимым акцентом, чуть склонив голову и изобразив на лице улыбку, довольно приветливую, но, учитывая, что на востоке улыбка — дань вежливости (даже хозяин, задумав отравить гостя, улыбается ему), можно по разному оценивать выражение на лице мужчины, хотя подвоха или неискренности не чувствовалось. — Я и мои люди к вашим услугам, Ваше… — мимолётная заминка.
— Величество, — подсказал РоПеруши, вызвав на лице девушки гримасу неудовольствия, впрочем, быстро растворившуюся в холоде лица, что не всякий успел бы её увидеть и распознать.