Человек легонько махнул рукой, и тяжесть исчезла с плеча, тоже наклонился над столом навстречу гоблину. Из наглого и весёлого мужчины кучерявый внезапно превратился в злобного и неприятного типа.
— Слышь, уродец, — прошипел он, кривя тонкие губы, — будешь себя правильно вести и чётко выполнять приказы, сядешь в общему столу Ночной братии, — брезгливо сморщился, — Конечно же не в качестве полноценного члена, а… шута,
Хи-хи, это не сложно… — Худук с трудом раздвинул губы и в якобы притворном восхищении, прикрыл глаза: о, кайф, как же он будет его убивать! Пожалуй, до конца оставит глаза, а сначала отрежет яйца — очень медленно и постепенно.
— Ты случайно не гном? — вдруг подозрительно осведомился кучерявый. — А то эти светлые, денег много просят.
— Нет-нет, что вы, — поспешил развеять сомнения человека гоблин. — Я этот…домовой.
— А, понятно, — глубокомысленно воскликнул тот. Ну и тупица! — Только смотри, — злобно ощерился, изображая крутого и опасного, — поступишь неверно, то… — задумался, забарабанив тонкими холёным пальцами вора по нижней губе. — А! Сделаю из тебя чучело и повешу в нашей берлоге в назидание иным уродам, смеющим вякать против ветра.
— Да-да, чучело, — Худук невольно улыбнулся в предвкушении и мечтательно. пустил слезу — не зря же друзья частенько намекают ему на актёрские данные. Кучерявого тоже удовлетворила подобная реакция. Наивный балбес. Даже жалко его стало на удар сердца. Но Худук самоотверженно отбросил в сторону сомнения, пообещав лишь себе быть терпимым и гуманным — если, конечно, их сотрудничество его удовлетворит — и убивать не о-очень долго, а просто долго.
— И… э… как мне к вам обращаться, господин? — заискивающе поинтересовался гоблин.
— Так и обращайся, — милостиво разрешил тот.
— Господин, я должен показать вам одну вещь, которая существенно поможет делу э… В общем, свержению короля.
— Что ещё за драконьи выдумки? — напрягся собеседник с прежней подозрительностью.
— Так словами и не опишешь… Зато если вы первым это увидите и заполучите, то почёт вам и слава будут обеспечены до конца жизни… И, надеюсь, не забудете меня.
— Говоришь, очень полезная для борьбы народа вещь? — загорелись глазки у кучерявого. — Далеко это? — уточнил деловито.
— Совсем рядом, — Худук привстал, изобразил поклон и указывающий направление жест руками.
Конечно, недалеко! Они с Рохлей отыскали укромный уголок за самим трактиром и каким-то амбаром, промежуток до соседнего забора, используемый в основном для естественных надобностей, при том, что у трактира было своё отхожее место.
Курчавый «господин», задорно поблёскивая шалыми глазами, пристроился за гоблином, охранники — за ним, и вся процессия, сопровождаемая редкими удивлёнными взглядами, вышла с открытой трактирной территории и свернула за основную общественную постройку.
Не пройдя и двадцати шагов курчавый недовольно загундосил:
— Ну скоро ещё?
— Всё — всё, мы практически на месте, — лебезил Худук, то вырываясь вперёд, то возвращаясь, семеня туда-сюда, будто продажная девка перед богатым клиентом.
Первым их встретил характерный запах, отчего нос курчавого недвусмысленно зашевелился, но, видать, подобное его не очень пугало, так как он, как ни странно, промолчал. Они завернули в последний раз и оказались в огороженном с двух сторон заборами, с третьей — постройкой, закутке.
Худук сделал жест курчавому приблизиться к нему, и тот, не успев возмутиться подобной наглости, автоматически наклонился к зелёному человечку и… ощутил в районе кадыка острый характерный предмет.
— Тс-с-с, мой дорогой, — прошептал мягко на ухо взбледнувшему человеку Худук, — ты даже не представляешь, как я рад поближе познакомиться с твоей шейкой.
— Я… — попытался пискнуть курчавый, наткнулся на нож, на миллиметр проколовший кожу, запустил голосом петуха, закатил глаза и хлопнулся в обморок.
— Вот так всегда, — виновато развёл руками гоблин перед остолбеневшими охранниками. Нож в его руках с капелькой крови на конце выглядел как игрушка. Но игрушка смертельная в умелых руках — это толстолобые боевые псы понимали очень хорошо.