Вдруг внутри у него всё будто перегорело. Долг есть долг, он его выполнит, если надо, сложит голову. Но помечтать он имеет право исключительно о приятном и своём: трёх кружках пива, бане и чистой постели. Даже женщины не надо — только будет отвлекать от чудесного постепенного и всепоглощающего расслабления.
Практически в полной темноте они продолжали путь. До появления второго дыхания, третьего, до полного отупения и той стадии усталости, когда уже всё равно: идёшь ты или лежишь на телеге — окружающее неизменно качается, шатается, в ушах нарастает шум, теряется связь с реальностью: ещё здесь или уже там?
И вдруг в какой-то момент что-то изменилось. Плотная темнота леса расступилась, разнеслась в стороны, словно берег вдоль реки, замелькали огни, факелы, какие-то существа в закрытых шлемах с оружием бесцеремонно разоружают. Кто это такие?
Ройчи не успевает нагнуться к сапогу, как в подбородок упирается острие пики и поспешно поднимает левую руку вверх. Болезненный толчок в правое плечо.
— Я ранен!
Сгибается от удара в живот.
Рука в латной перчатке пригибает к земле, появляется факел, освещает его правый бок. В следующее мгновение его вздёргивают на ноги и куда-то подталкивают три тёмные фигуры с пиками и мечами в руках.
Вот сейчас в темноте можно попробовать уйти. Но… Шансы так себе, а пользы никакой. Зато навредить очень легко. Во-первых, мало информации, что это за отряд. И кого. После появления крупного отряда уруков, Ройчи не удивился бы и появлению тяжёлой судиматской конницы. Во-вторых, в связи с бегством могут пострадать остальные пленники. А они…
Ройчи незаметно огляделся. Сзади плелись обезоруженные РоГичи и Улфео. Впереди, шагах в десяти, на фоне увеличивающегося большого костра с поджаривающейся чуть сбоку тушей какого-то крупного рогатого, шла ещё одна знакомая низкорослая широкоплечая фигура. Где-то сзади и слева продолжал реветь Рохля. Только бы не натворил глупостей — стоит пострадать кому-либо из пленивших, как напускное миролюбие легко перерастёт в изощрённую жестокость. А вот ни эльфа, ни гоблина человек так и не смог различить в темноте. Телега тащилась позади спешившихся поневоле гвардейцев, и это было хорошо, потому как, если это люди их повязали — а к этой мысли Ройчи склонялся больше всего, то вероятность того, что это агробарский отряд больше, нежели некие воинствующие соседи. Что не разбойники — это точно. Так чётко может действовать только армейская часть. Да и униформа единообразна. И не мародёрствовали.
Они миновали костёр. Возле него суетились люди, по одежде, похоже, местные крестьяне. А судя по раскрасневшимся улыбающимся лицам, они готовили еду солдатам не из-под палки. Можно было вздохнуть с облегчением.
Подошли к остроконечной командной палатке, где горел небольшой костерок, возле которого расположилось четверо трапезничающих.
Первый, огромный чернобородый в доспехах сидел под развевающимся штандартом с атакующей мантикорой и как раз в это время смачно обгладывал гусиную лапку. Рядом с ним, под рукой, покоился ведрообразный шлем и торчала длинная рукоять двуручного меча, сами ножны скрывала темнота. Второй — молодой мужчина под тридцать, тоже с непокрытой головой, тонкий сухощавый, под стать телу и черты лица. В плаще, наброшенном на плечи красно-синих цветов, обозначающих принадлежность к агробарской кавалерии. В одной руке он держал кубок, в другой — кусок сыра. Неулыбчивое лицо внимательно изучало вышедших на свет пленников, и Ройчи мог поклясться, что в глазах мелькают искорки удивления. Третий — высокий худой старик с лохматыми и придающими сердитый вид бровями и иронично изогнутыми губами в серо-коричневой подпоясанной верёвкой рясе. Он просто сидел, грел руки над костром, переводя взгляд на следующего пленника. Четвёртым, судя по тёплому не по погоде полушубку и простым льняным штанам, мог быть представитель виднеющейся рядом деревеньки, какой-нибудь староста. Видно было, что он чувствует себя не в своей тарелке: глазки бегают, седые космы топорщатся, нервно хихикает на любое действие светлых господ.
Конвоировавший их ратник подошёл к бородачу и что-то зашептал ему на ухо. Тот выслушал, отбросил кость в костёр, взял кубок, опрокинул в глотку, отрыгнул (священник в рясе поморщился), вытер тыльной стороной ладони рот и наконец-то, в отличие от остальных за костром, отреагировал на появление новых действующих лиц.
— Ба! — улыбнулся, открыв ряды не совсем ровных и целых зубов. — Какой плодотворный поход. Единый, — обратился к священнику, — разбойничков нам подбросил. Авось, на лишний бокальчик заработаем, а, Зелунчик, — толкнул в бок бледного кавалериста, тот серьёзно кивнул, не сводя взгляда с Ройчи.