Алёна проснулась посреди ночи. Телевизор всё ещё не был выключен. В нем до сих пор беззвучно взрывались бомбы. Она так ничего и не спросила у Алексея, они не обмолвились ни единым словом. Но она лежала и думала о Мите, смотря в ночное окно, по которому стекал дождь. И всё вспоминала о нем. А Митя тем временем шёл вдоль шоссе. Проносились машины. Он проходил мимо гигантских полей, чью целостность нарушали перелески. Он ни о чем и ни о ком больше не думал.
Часть 2
Глава 1
Ночь затянула город впереди. Подразделения спали в землянках, которые сверху были натянуты тентом. Они располагались в ряд лицом к городу. Ребята отсыпались, завтра утром их ждал бой.
Даже и не скажешь, что впереди был какой-то город. Ночь укрыла всё своим покровом, и никакой фонарный столб не претендовал на её власть в это время суток. Дома впереди были совсем разрушены. В них не горел ни один свет. Только слышались выстрелы.
Дневальные из всех землянок вылезали наружу, чтобы покурить, заодно посмотреть на световое представление. В город одна за другой летели дроби огней. В ту ночь дневалил Митя Стародубцев. Не отходя далеко от своей землянки, он смотрел, как стреляет артиллерия. Она готовила путь для утреннего выхода. Несмотря на кошмар происходящего, Митя любил наблюдать, как они летают. Они выпускались кучно в количестве десяти штук и были похожи на желтые шары, которые прыгали в темноте. После залпа они рассыпались врозь, а потом отскакивали несколько раз от земли, долетая до зданий. И через несколько секунд доносился грохот.
Прошло не так много времени, но для Мити такая жизнь была уже обыденной, не раз и не два он провёл в бою. На войне он обрёл друга, что важнее патриотизма, героизма и побед. Боевой товарищ нужен для того, чтобы не свихнуться от страха и смеяться друг другу в лицо, когда сердце тонуло в тревоге за собственную жизнь. Друга звали Дима Гусак.
Взрыв и ещё взрыв. Митя курил и с каждым выдохом подрагивал от холода. Была зима, но не одного комка снега на улице, только выжженная земля. «Боже, вот так стреляем в этот чертов город, а хотим уже чуть ли не завтра быть в нем. Нахрена тогда эти землянки копали, если такая уверенность. Конечно, город они хотят взять. Командиры хреновы. Чёртово село с десятью домами неделю взять не могли. Там ведь взрослые мужики против нас. Куда они так бомбят? Они в подвалах, а утром выбегут наружу стрелять в нас. Только снаряды тратите, уроды».
Митя каждый раз натягивал обратно свою чёрную шапку, из-под которой, как ему казалось, вылезали уши. «Блин башка от неё уже чешется». И больше укутывался в свой бушлат. От этой холодрыги не спрятаться, как и от грязи.
Сзади к нему подошёл Гусак. Это был уже взрослый парень, ему двадцать пять лет. Мите очень нравилось с ним болтать, он всегда говорил о родном посёлке под Воронежем. Дома его ждала невеста, а не так давно пришла новость, что у него умерла бабушка. Все его разговоры были о ней. Митя восхищался этим: пацан напрочь забыл о смерти вокруг и волновался о родных, которые потеряли члена семьи.
Гусак вышел с галетами и железной чашечкой, из которой исходил пар. Митя сразу же протянул руки к кипятку, прося друга дать ему отхлебнуть. Перчатки у ребят были без пальцев. Митя еле-еле отпил кипяток, обжигая губы и язык, но лучше пить такую воду, чем любую другую.
— Ну что, иди спать, моя очередь. Завтра снова в бой.
— Да, что-то мне подсказывает, что мы в поле целый день проваляемся.
— Мы с танками туда пойдем, это, конечно, самое отстойное.
— Почему?
— Да мне как-то спокойнее, когда я в поле без техники. Они же коктейль Молотова могут кинуть. Я лучше под пулями полежу. Да и в городе неохота воевать. — сказал он, а Митя все подпрыгивал, потому что ремень с оружием скатывался с плеча.
— Почему? — порой Митя чувствовал насколько он мал, когда стоял вместе с Гусаком.
— В поле проще, в городе мы же с тобой не воевали. Тут мы по горизонту смотрим, а там любая собака из окна выстрелит. Помнишь, Каразин нам говорил, чтобы вдоль стен только ходили.
— Да помню, помню.
— Ладно, иди Митюш.
— Дашь галет один? — протянул руку Митя.
— На, держи.
Митя пошёл в палатку но на пол пути обернулся.
— Слышь, Гусак, а тебе письмо-то доставили.
— Да-да, пришло.
— Ну как там дела у тебя дома? — спрашивал Митя, ему письма не приходили.
— Да как-как, непонятно, — с поникшим голосом ответил Гусак, — отец вроде бы держится. Маме сложно. А так, работают…