— Ну что, орёл, как дела? — обратился он к Мите.
Орлами он называл лучших своих солдат.
— Всё хорошо.
— Как глаз, уже лучше?
— Да, нормально.
— Ну хорошо. — он подул на чай и отпил. — А ты молодец. Спас себе жизнь. Видать, действовал спокойно. Кишку я знаю, он мухи испугается, там только понты были.
— Ну не сказать. — не знал, что говорить Митя, делал вид, что не согласен с трусостью Кишки.
«Зачем он заговорил со мной об этом? Он что, что-то вынюхивает? Отвали. Иди к другому».
— Да я точно знаю. Я же наблюдаю за вами. Сразу вижу, кто и как себя ведёт в бою. Поэтому можно многое определить, Дим. Вот ты дерёшься храбро. Видать, не струсил и спас себе жизнь, да? Всё, небось, делал спокойно, как я тебя и учил.
— Да, товарищ капитан. — сказал он и выстрелил в окно.
— Не хочешь об этом говорить? — поджал губы Георгий. Однако я всё равно должен тебя спросить. Так, для формальности. Ты был единственный, кто видел, как умер Кишка. — он вопросительно продолжал смотреть на Митю.
Митя перестал целиться и посмотрел на него.
— Я толком и сам ничего не видел, меня тогда ослепило. Слышал только, как он насиловал ту женщину. Другая, по-моему, его хотела отпихнуть, но он как-то неудачно выстрелил в неё. Не попал. Он же одной рукой держал автомат. На выстрел тогда выбежал тот дедок и стал палить вокруг. Сначала выстрелил ему в спину, а потом очередью стал поворачивать не меня. Пули прошли мимо, но я успел его убить.
— Молодец! — одобрительно сказал Георгий. От Мити отлегло, он проговорил свою речь, которую репетировал уже несколько дней. — Кишка был придурком, такие рано или поздно умирают, а вот тебя терять не хочется.
— Ну Кишка был ефрейтором. — всё защищал его Митя для виду.
— И что? Ты знаешь, почему он им был, да потому что у него просто связи есть в армии. Ему уже младшего готовили, а по окончанию срочки дали бы сержанта. Он хотел быть военным, но нахрен такой нужен, если честно. Ефрейтор, и что? А ты рядовой, но в сто раз лучше. Тебе что, звание нужно? Я могу дать.
— Нет, товарищ капитан.
— Правильно! Зачем оно тебе? Такие, как ты, знают, что самое главное звание — это звание мужчины. Его-то гораздо сложнее заслужить, да? Такое не получить по связям. — говорил он и хитро улыбался. — Тебя хорошо воспитали твои родители, Дима. Кто они у тебя?
— У меня нет родителей, товарищ капитан.
— Нет? Но они есть у каждого.
— Мои погибли много лет назад. Я был совсем ребёнком, не помню. Меня усыновила родная тетя и воспитала.
— Так ты с тетей живешь?
— С ней, с бабушкой и со своим двоюродным братом.
— Сын тети?
— Да… но незадолго до призыва я ушёл из дома.
— Извини, что расспрашиваю, мне просто интересно, а почему ты ушёл?
— Моя бабка хотела оставить квартиру мне, но кое-кому это не понравилось.
— Ясно. А как же твой брат?
— У него появилась невеста, кто знает, они, наверное, уже женаты.
— А у тебя есть девушка?
— Нет.
— Ну ничего, вернёшься из армии и появится, я в этом уверен. Вот только куда ты вернёшься? Но ничего, придумаем. Мы своих не бросаем, запомни это. Я тебя, Стародубцев, найду.
— Вернуться бы ещё.
Георгий пригрозил пальцем.
— Ты эти разговоры брось, чтобы я больше не слышал. Чтобы все дома были, ясно? — повернувшись. — Ясно, спрашиваю? — рота закричала: «Так точно». — Да тихо вы, мать вашу. Все мы здесь воюем, чтобы уйти домой. Да, орёл ты наш? Фамилия у тебя ещё такая, Стародубцев. Целый род должен быть. Целый очаг. Как ты себе свой дом представляешь?
— Приеду в родной посёлок, первым делом брата обниму. Влюблюсь в женщину, мы будем с ней жить в городе. У нас будет сорванец. У дома будет площадка во дворе. Он будет играться перед сном на ней. А я буду сидеть на скамейке и смотреть на девятиэтажки. И стрелять мне будет в них не надо. Но буду помнить, как стрелял, и вас всех тоже буду помнить. А потом буду смолить сигареты со своими друзьями на кухне. Может кто-то из вас ко мне приедет. А ночью буду трахаться со своей женой тихонько, чтобы спиногрыз не услышал. — все засмеялись, всем понравилась такая перспектива.
— Аминь, Дима. Губа у тебя не дура. Вот пацаны, учитесь, как жить надо. Кто не запомнил, подходи к Стародубцеву и спрашивай. — все хохотали, и Митя тоже смеялся со слезами на глазах. — Вы здесь уже все взрослые, да и кто я, чтобы врать вам всем. Вы мужики. Вот, что скажу, никто и нихуя вообще не знает зачем эта война. Ради чего мы здесь. Я вам скажу, мы здесь, чтобы убивать. Вы вообще все ни при чём. И эта война вас сформирует в новую нацию. Именно вас. Тех, кто не должен сейчас сидеть здесь. И дай бог, чтобы у вас было всё хорошо. Я вам от всей души это желаю. Запомните, убить можно любого, ума много не надо. Даже Бога можно убить.