У Казака уже была наготове камера. Они всей толпой побежали в спальное расположение. Рота запрудилась угрожающими возгласами. Рыбину, сержантам и некоторым старослужащим было приказано лечь на пол. Алексей устремился в сушилку за Артемом и вытащил его оттуда, а также других ребят. С них пытались снять костюмы, которые прилипли к ним. Из химзащиты вылились лужи пота. Казак всё это снимал. Кто-то упал от обезвоживания. Артём был без сознания, его госпитализировали в ту ночь.
Алексей пошёл в спальное расположение, где лежали преступники, чтобы объявить им, что они арестованы. Не подчинялся только Рыбин, он считал, что какой-то там лейтенант не может его арестовать, и вызвал его на перчатки. Алексей, разозлившись, взял его за шкирку и повёл в спортзал. За ними побежали все солдаты.
Они оба надели перчатки. Как только они сошлись, Казак схватил его, и Алексей избил Рыбина до неузнаваемости, а потом привязал к одному из тренажёров. Им некогда было тратить время на Рыбина. Ночь продолжалась. В полку произошёл переворот, который осуществил Стародубцев.
Глава 10
Первые дни шли сумбурно. Полк снова видоизменялся в своём командовании, Алексей и Казак не уходили из полка. Спали они в комнате, душ принимали в роте, что была на этаж ниже, еду им приносили в кабинет. По первому звонку они спускались в штаб и продолжали свою работу. Алексею не хватало Артёма, он чувствовал себя виноватым, что парень попал в госпиталь. Он намеривался, когда всё стихнет, приехать к нему с визитом.
Когда основная работа в штабе закончилась, все стали расходиться по домам впервые за несколько дней. Каразин оставил лишь Алексея. Обещал, что задержит ещё на один денёк, а потом даст ему пару выходных. Они часто проводили время в кабинете за долгими разговорами. Алексей расспрашивал про войну, про отца.
Ночью Алексей решил прогуляться по военному городку. Он верил, что это безмятежное спокойствие пустоты способно, если не прояснить что-то в мыслях, то дать им последовательность. Он вышел на большой плац и встал посередине огромного пространства. Было уж очень поздно, но ему не спалось. Стоило закрыть глаза, как перед ним возникала последняя встреча с отцом.
И вот подул ветерок после жаркого дня. И он немного задрожал. Один на огромном плацу. И только московский ветер с ним разговаривал, а за стеной приглушенно слышались ночные звуки города.
Алексей порылся в своих карманах и отыскал пачку сигарет. Он подошёл к курилке у одного из подъездов. Маленькое квадратное пространство со скамейками и клумбой в центре. Алексей сел спиной к плацу и закурил, задумчиво смотря себе на берцы. А мысли всё гложили. В последнем их разговоре с Митей, он увидел в его глазах одиночество. Сын винил себя, что не поддержал своего отца, а лишь отвернулся от него. В голове у Алексея вертелся целый водоворот, он собирал всю историю по крупицам: его знакомство с матерью, войну, возвращение домой, неблагополучную жизнь в Москве и смерть.
И тут Алексей осознал, что он не любил отца. Что глубоко в душе он отрёкся от него. Был с ним постоянно в ссоре. Винил его за скорую кончину матери. Митя это увидел и захотел ему подарить другого отца. Но Алексей этот подарок не принял. Сын хотел извиниться, и ему было горько, что они не могут нормально поговорить об этом. Алексей не мог себе простить, что предал его. И тут, сквозь эту скорбь, вспыхнул образ Ани, как самое желанное в тот момент жизни.
Потеряв бдительность, неизвестный схватил Алексея сзади и поволок его на асфальт. Не успел Алексей ничего понять, как ему раз за разом прилетело кулаком по лицу, а потом этот человек придавил его, обхватил руками шею и стал душить. Ноги стали брыкаться, но враг прижал их своими коленками. Он его плохо видел: после нескольких ударов у него заплыли глаза, да и от удушья темнота быстро сгущалась. Всё это время он держал руки своего убийцы, но от страха вспомнил, что они свободны, и уже в абсолютной темноте ударил и почувствовал своим кулаком, что сломал ему нос. Сплющил его. Он ощутил своими пальцами, как хрустнула перегородка.
Поднимаясь, он, тяжело хватая ртом воздух, стал драться со своим врагом. Боролся он с темнотой, но чувствовал, как доставал его кулаками и когтями. Он рвал на части свою опасность, пытаясь спастись. В нем проснулось самое настоящее состояние аффекта. Темный коридор, где ничего не видишь и не чувствуешь. Видишь лишь цель на поражение.