— Да. — грустно ответил Митя.
— Вот-вот, балбес… надо позаботиться о тебе…
— Да ладно, придумаю что-то…
— Я у тебя не спрашивал… помолчи. Видишь на тумбе документы?
Митя посмотрел на тумбу, на ней лежали листы, придавленные небольшой связкой ключей.
— Да. — сказал он, надвинув брови на глаза.
— Значит, слушай… ты спас меня, я этого не забуду… ты единственный, кто выжил из моих ребят… ты мне теперь брат… и отныне я буду заботиться о тебе, пока ты не встанешь на ноги…
— Георгий…
— Не перебивай, черт тебя возьми… слушай… ты не заслуживаешь того, чтобы возвращаться к прежней жизни… на тумбе твои документы на демобилизацию… и ключи. Мне дали их пару дней назад… это квартира в Москве… район Раменки, недалеко от Парка Победы… я подписываю этот документ… а ты берёшь эти ключи и строишь свою жизнь. Свою, Митя… слышишь?
Митя вскочил.
— Георгий, я не могу, вы в таком положении, вашей семье нужнее…
— Заткнись, слышишь меня? Заткнись, и не смей мне перечить… это приказ. — успокоив дыхание. — Если не возьмёшь ключи, подпись не получишь… понял? — схватив его за рукав, он начал трясти его, что есть силы. — Митя, ты мой последний солдат… это война ещё не закончилась… заклинаю тебя… дай мне победить в этой войне… прошу тебя… давай выиграем эту войну… мы ещё можем…
Глава 11
Холодное утро. Молния сверкала. Зелень стала темнее и насыщеннее. Тихонько накрапывал дождь. Дорога была пуста и горбата. По ней изредка проносились машины. Митя шёл вдоль обочины, за плечом у него свисала винтовка.
Бесконечные луга. Он решил сойти с дороги. «Лучшего места и времени уже будет не найти». Он ушёл вглубь перелесков. И остановился. Огляделся. Вокруг мокрая трава. Заросшие борозды. Поля лежали так несуразно. Холмисто. Будто земля кипела.
Он взял ружьё в две руки и смотрел на него, сильно сжимая приклад и цевьё. «Ну вот и все. Прощайте все. И простите меня. Но я не могу с этим жить». Он встал на колено. Зарядил оружие. Подставил дуло к подбородку. Палец его был уже в кольце спускового крючка. Он запрокинул голову и смотрел на пасмурное небо. «Вот так, медленно, думай о своём. Оттопырь палец и сжимай его к крючку. Медленно. Чтобы было неожиданно». Сверкнула молния. А потом пронзительным рокотом прогремел её голос. И полился ливень.
Молния пробежала вниз между каплями дождя. И Митя отчетливо услышал, что она говорит с ним.
Дождь Митя Дождь Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Брось Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Дождь Дождь Своё Дождь Дождь
Дождь Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Оружие Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь
Дождь Иди Дождь Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Дождь Домой Дождь Дождь
Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Дождь Она Дождь Дождь
Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Попала Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь В Дождь Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Беду Дождь Дождь Дождь
Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь
Митя подставил лицо дождю и внимал слова той неведомой силе, что разговаривала с ним. Ружье он не бросил, но быстро побежал домой.
Он пересекал лестничные переплеты. Добежав до своей двери, он стал нетерпеливо стучаться. Капли дождя падали с его взъерошенных волос. От подъезда несло сыростью. Хотелось быстро войти в квартиру, чтобы не дышать этим запахом. В квартире залаял Рой. По тому, как засеменили ноги, он узнал Оксану. Она открыла дверь и замерла от страха. На него накинулся Рой, стал прыгать, вставать на задние лапы и цепляться передними за его китель. Собака обнимала его. Увидев это, Оксана узнала своего племянника и со слезами накинулась ему на шею. Она повисла на нем и рыдала. Митя, обхватив ее талию, вошёл вместе с ней в дом.
Митя встал и стал рыскать глазами. Ничего не говоря, он побежал в комнаты, но обе были пусты. Он пошёл в гостиную. Митя не садился, не разувался, не снимал с плеча своё ружьё. Он всё крутился на одном месте.
— Где все?
— Мить, мы тебе ничего не говорили, не хотели, чтобы ты думал там об этом…
— Вы, вы вообще ничего не писали. Даже не интересовались.
— Алексей, он… — её захватили слёзы, но Митя ничему не удивлялся, для него это было обыденностью, боль о брате не могла прорваться сквозь эту огрубевшую кожу. — А потом и бабушка следом, она не выдержала… я… я думала, что и ты погиб… мы разошлись с Николаем, и теперь я живу здесь. Это мой дом. И я здесь одна, но это ничего не меняет, это теперь твой дом тоже. — Митя все крутился и вёл себя ненормально, он ничего не понимал. «Зачем молния меня привела сюда? Она бы прожила эту жизнь и без меня, а моя жизнь была бы кончена, о брате я бы ничего и не узнал».