— Что произошло? — Оксана смотрела на него и думала, что на всё это у него должна быть другая реакция, но он говорил об этом, как об бытовом случае, словно чайник в доме сломался. Это был другой Митя.
— Он погиб, когда ты уехал в армию. Он встал посреди ночи и поехал за тобой. Тогда был сильный дождь. Он гнал. Он не справился с управлением… и влетел… в деревья. — она снова зарыдала. Митя перестал крутиться, он понимал, что ничего больше здесь не увидит. Каразин был прав: нет никакого дома. — А он ведь даже и не узнал, что будет отцом. — как только она это сказала, Митя посмотрел на неё ошарашенным взглядом. «Так вот, что говорила мне молния. Я ведь чувствовал, что Алёна в беде».
— Как? У него есть ребёнок? Где? Где они оба? Ну? Ну что молчишь, черт побери?! — Митя был в ярости, он не понимал, почему Алёна и ребёнок не в квартире.
— Она живет с ним у себя дома?
— Мальчик? Как зовут? — спрашивал нетерпеливо Митя, задыхаясь от переполняющих вопросов, от гнева, от горя, что жило внутри.
— Его Лешей назвали. В честь отца. Мальчик даже никогда не видел его. И никогда не увидит.
— Какого хрена они не здесь?
Оксана растерялась.
— Я…я… ты не понимаешь, я тогда ещё была с Николаем, он выгнал их, а потом мы всё же разошлись. Алёна уже не вернулась. Не захотела. И к ребёнку не подпускает.
— Это она правильно делает. — сказал он и молча ушёл из квартиры. Больше Митя никогда в ней не появлялся.
Митя бежал в её деревне между рядов разноцветных ветхих заборов. Собаки его слышали и лаяли. Сверчки трещали в поле. Птицы, спрятавшись в листве, щебетали. Лягушки квакали на берегу. Колокол храма бил в барабане. И ружьё за спиной ударялось об лопатку. Митя приближался к её дому.
Дверь была открыта. Он без стука и спроса перелетел все ступеньки в сени и чуть не налетел на её мать. Эта грузная и широкая женщина сильно дернулась и отшатнулась. Галина не поняла, кто стоит перед ней. Митя, проскользнув мимо её глаз своим воинственным и диким взглядом, прошёл в дом. Он молча заглянул в комнату и замер. Галина, застыв, наблюдала за ним. Она боялась сделать шаг к незнакомцу.
Постояв недолго, Митя сделал шаг в комнату. Галина пошла за ним. Митя сидел на кровати, где тихо и спокойно спала Алёна, а в бок ей уткнулся годовалый малыш со светлыми кудрями. Митя протянул руку и погладил его волосы. И впервые за долгое время он обо всем забыл. Ворох его мыслей и чувств развеялся, оставив пустоту, которую можно по-новому заполнить.
Малыш приоткрыл глаза, слипшиеся в дремоте, и не испугался, увидев чужого дядю с ружьем, он только своими маленькими пальчиками схватился за его руку и убрал от себя, а потом дальше продолжил спать. Митя улыбнулся, и Галя узнала этого странного человека. И весь страх куда-то улетучился, внутри у взрослой женщины всё освободилось, словно спасение пришло.
Митя заметил на скуле Алёны синяк, который уже исчезал. Синева расползалась по её всё той же пухлой щеке. Лицо закрывали всё те же волнистые русые волосы. Митя нашёл свою любимую родинку под глазом и посмотрел на любимый губы.
Он отодвинул волосы с лица и, еле прикоснувшись, поцеловал в синяк. Со всей нежностью. Алёна дёрнулась, как ошпаренная, и чуть лбом не ударила Митю по носу. Он отскочил от неё, она поднялась, а малыш, насупившись, перевернулся на другой бок. Ишь ты, спать не дают! А тем временем его мама и папа удивленно смотрели друг на друга. «Взгляд у неё изменился. Глаза больше ничего не спрашивают, а только отвечают мне. Да она просто не девочка уже, да и ты не мальчишка».
Они обнялись. Ничего не говорили друг другу. Они так долго ждали этой встречи, что слова за время ожидания превратились в невесомость.
Что-то невероятное происходило в тот момент. Было ощущение победы. Полной капитуляции всех несчастий перед ними. Безоговорочное хозяйство над своей жизнью. Абсолютно всё казалось легким. И любовь. И семья. И дом. Родители. Дети. Всё бремя улетучилось. И осталось только то, что они были. Были и есть в этой жизни.
Митя стал отцом и мужем. Всё это походило на немой фильм. Будто просто словом написали «любовь», и будет любовь. «Радость», и будет радость. «Семья», и будет семья. И ты вставь любое слово, и оно свершится. Любое слово. И только сейчас, пока не поздно. Ты напиши слово «Бог», и слово это станет Богом.