Быстро спустившись по лестнице, Рон вышел на улицу и добежал до рынка.
— Джулиан, как твоё ничего? — вошёл Рон в бар "Рио-Мадре".
— Приветствую, Рональдиньо! — заулыбался бармен. — Всё хорошо ровно настолько, насколько это может быть в наши поганые времена! Какими судьбами?
— Слушай, я всегда хотел спросить: у вас, у барменов, есть какое-то тайное сообщество? — Рон уселся за барную стойку. — А зашёл я так, пообщаться кое о чём.
— Нет никакого сообщества, — продолжил улыбаться Джулиан. — Просто знаем друг друга, встречаемся иногда, обсуждаем обстановку, принимаем решения, чтобы у нас всё было хорошо.
— А разве это не есть тайное сообщество? — усмехнулся Рон.
— Ну, может и так… — развёл руками Джулиан, а затем поднял кружку с пивом со стойки. — Но мир мы захватывать не собираемся.
— Приятно знать, что хотя бы от вас ничего подобного ждать не следует! — рассмеялся Рон, а затем понизил голос. — Слушай, а у тебя случайно не завалялось немного яда крильмара?
— Пха! — поперхнулся Джулиан пивом. — Шутить изволишь?!
— Мне надо на доброе дело, — произнёс Рон. — Настолько доброе, что всем от этого станет очень хорошо. Конкретно тебе станет настолько хорошо, что ты не будешь думать о еде ближайшие два года.
— Так-так-так? — приблизился к Рону Джулиан.
— Восемьсот армейских сухих пайков американского производства за пять грамм яда крильмара, — шёпотом произнёс Рон. — Серьёзный бизнес?
— Очень серьёзный бизнес, — покивал Джулиан. — Когда надо?
— Желательно сегодня, крайний срок завтра, — ответил Рон.
— Будет сегодня, — Джулиан отстранился и оглядел зал. — Дамы и господа, бар закрывается на технические работы! Доедайте, допивайте и уходите! Приносим свои извинения!
Рон пожал Джулиану руку и направился обратно в дом.
— Приходи вечером, — сказал ему на прощание бармен. — Всё будет.
Дома происходила суета: близнецы варили вспомогательные зелья, а Перси читал им наставление по зельеварению. Зелья пусть и вспомогательные, но сложные, поэтому последнее было не лишним.
— Дольфу плохо, — сообщила приехавшая в палатку Полумна.
— Эх, жаль, что сейчас не октябрь… — Рон на всякий случай прокрутил в голове алгоритм ритуала по созданию кельтских рунных свитков и понял, что они никуда не годятся. — Проклятье… Снова всё пересчитывать…
За пятьдесят лет в небе изменилось очень многое и чтобы рассчитывать на более или менее эффективную магию свитков необходимо произвести трудоёмкие расчёты.
— Ты про "Исцеление тела"? — поинтересовалась Полумна. — Видела я где-то…
Она начала копаться в пластиковых ящиках в юго-восточном углу палатки.
— Вот! — подъехала она к Рону со свитком. — Не совсем то, архаично, но не менее эффективно.
Рон развернул свиток и начал внимательно изучать его содержимое. Видно было, что Тарквиний не самый сильный специалист по кельтской рунистике, но то, что свиток не потерял своих качеств спустя сотни лет говорило о том, что работал он качественно.
— Спасибо, Полумна, — поблагодарил он уже не ту девчонку, с которой был знаком, но зрелую женщину.
Он до сих пор не мог принять тот факт, что все, кого он знал в этом мире, либо мертвы, либо очень сильно постарели. И пусть шестьдесят восемь лет для мага не возраст, а только самый-самый расцвет лет, но всё равно, ощущение, будто он просто впал в кому и мимо него пролетела часть жизни, не покидало его ни на секунду. Ведь он жил этим миром, он хотел назад с первых секунд появления в городе-улье Тахен-Секунд.
Молча покинув палатку, Рон прошёл в комнату Дольфа, обнаружил его лежащим на кровати и едва-едва дышащим.
— Совсем погано? — спросил он у своего друга.
— Не так, как бывает ночами, Рон… — Дольф влажно раскашлялся.
— Сейчас полегчает, — заверил его Рон и поместил свиток на грудь.
На обратной стороне пергаментного листа имелась фраза-активатор на латыни.
— Консурги ет иди! — нараспев прочитал Рон и направил на свиток поток "сырой" магии.
Свиток засветился золотом, это же сделало и тело Дольфа. Так как заложенное заклинание не отличалось качеством и чистотой, проявились и видимые побочные эффекты: заменённые ткани, уже не нужные в организме, выталкивались на постель, замазывая всё вокруг кровью и транссудатом. Рон с удивлением увидел печень Дольфа, которая, по "мнению" заклинания, не стоит того, чтобы её восстанавливать. Последнее было верно, потому что его печень держалась исключительно на зельях. Гриндевальд, будучи форменным мудаком, использовал тело Дольфа для всего дерьма, которое боялся делать со своим: алкоголь, что было для идейного трезвенника Дольфа исключительным кошмаром, наркотики, которые Дольф тоже осуждал и ненавидел, разнообразные сексуальные девиации…