«Психологическая война, правила которой Маркос освоил в совершенстве, очень похожа на происходящее сейчас, – говорит мне Гленда. – Разница в том, что Дутерте уже не нужно использовать военных для атак СМИ. Как это стало возможно? Благодаря технологиям».
После свержения Маркоса новая филиппинская демократия была далека от совершенства: нарушения прав человека не прекратились; жизни журналистов, особенно в провинции, стоили недорого [19]. Но, в отличие от большинства предшественников, пытавшихся скрыть свои злоупотребления в годы правления или хотя бы притворявшихся, что следуют правилам, Дутерте ликовал, занимаясь внесудебными расправами, и громогласно приветствовал атаки на журналистов. Он также реабилитировал Маркоса. Дутерте приказал эксгумировать его тело и устроил ему воинские похороны со всеми почестями. Он сформировал политический союз с сыном Маркоса, Фердинандом Бонгбонгом, который все еще контролировал вотчину своего отца на севере страны. В Сети появилось видео с оправданием Маркоса за преступления 1970-х и заявлением, что убийствами и пытками занималось лишь несколько «паршивых овец» в его армии…
Но, несмотря на кажущееся возрождение методов Маркоса в обращении со СМИ, Гленда считает, что у цифровой эпохи есть существенное отличие. Раньше врага можно было увидеть. Существовала некая предсказуемость: вас могли убить или вы могли бежать из города, связаться с юристом, написать правозащитникам или даже взять в руки оружие. Вы знали, кто такие агенты Маркоса, кто приходит к вам и почему. Во всем этом было что-то привычное.
А что теперь? Вы не видите врага. У вас нет четкого представления, против кого именно вы выступаете. Эти люди анонимны и вездесущи. Как можно бороться с онлайн-бандой? Вы даже не можете сказать, сколько их на самом деле.
–
После нескольких месяцев «осады» Мария и остальные рэпплеры решили хорошенько разобраться в этих атаках. Теперь они видели в хаосе некую закономерность. Сначала под угрозой оказался их авторитет, потом их стали запугивать. В случае успешного подрыва репутации виртуальные атаки могли легко превратиться в реальные ордеры на арест. Сотрудники Rappler пришли к выводу, что вся кампания против них следует какому-то четкому сценарию.
И первыми, кто привлек их внимание, были корейские поп-звезды.
Они периодически появлялись в их онлайн-сообществе с комментариями о величии Бонгбонга Маркоса и Дутерте. Какова была вероятность, что корейских поп-звезд интересует филиппинская политика? Рэпплеры проанализировали эти комментарии и заметили, что некоторые из них совпадают слово в слово: очевидно, это были фальшивые аккаунты, которые, скорее всего, контролировались одним источником.
Обнаружив эти фальшивые аккаунты, журналисты запустили программу, которая сканировала интернет в поисках тех, кто пользовался такими же выражениями. На это ушло два месяца, но им удалось найти аккаунты с идентичными фразами. На первый взгляд казалось, что они принадлежат вполне реальным филиппинцам. Рэпплеры принялись изучать аккаунты по порядку – например, звонили в компании, где якобы работали авторы комментариев. Но там никто не слышал об этих людях. Всего журналисты зафиксировали 26 хорошо замаскированных, но фальшивых аккаунтов, повторявших одни и те же сообщения в одно и то же время для трехмиллионной аудитории.
Сотрудники Rappler дружно выдохнули: теперь у них было за что ухватиться. Когда они увидели, что атаки осуществляются по плану, у них появилось четкое ощущение реальности. Они были не виноваты. Кто-то сознательно вел войну против них.
Они начали разбирать по косточкам каждое враждебное «выступление» нападавших и выявили десятки тем: СМИ коррумпированы; Rappler нужно бойкотировать; сенатор Лейла де Лима должна сесть за решетку… Журналисты изучили частоту, с которой вбрасывалась каждая тема, своего рода «пульс» публикаций. Они обнаружили, что комментарии достигали пика незадолго до важных политических событий: так, количество упоминаний «коррупции в СМИ» увеличивалось в несколько раз перед выборами, а призывы к аресту де Лимы участились перед тем, как к ней пришла полиция. Можно ли было поверить в спонтанность всех этих действий?
Они выстроили то, что Мария называет «бассейном для акул», – некое подобие системы радаров, предупреждающей о зарождении очередного вброса фейков. И как только появлялись признаки новой очерняющей кампании, направленной против журналистов, Rappler автоматически рассылал своим соратникам в сети призывы о поддержке.
19
Conde, Carlos H. Aquino’s Last Chance on Human Rights,