— Не хочешь помочь мне выбрать дерево?
— Не думаю, что это хорошая мысль.
— Вперед. Не позволяй мне тебя останавливать. — Это могло сработать. Славный Шон мог стать для Остина как раз тем человеком, что был необходим, чтобы встряхнуть Кэрри.
Она хотела немного пожить. Отлично. Она может делать это с Остином прямо здесь, рядом с ней. Позволим ей посмотреть на парня с вьющимися светлыми волосами, выглядящего полностью, как Арт Гарфанкель,[4] и сделать предельно близкое и персональное сравнение.
Остин сощурил глаза, словно говоря: «Ты покойник».
— Что ты задумал?
У Шона открылся рот. Прошло некоторое время прежде, чем из него вышли какие-либо слова.
— Здесь какие-то проблемы?
— Зависит от обстоятельств. — Остин переместился так, что большая часть его тела оказалась впереди Кэрри.
— Что ты думаешь о свидании?
Бедняжка Шон моргнул где-то раз пятьдесят.
— С тобой?
Сейчас это был промах.
— С Кэрри здесь.
Она потянула Остина за руку, пока тот не повернулся лицом к ней.
— Что ты делаешь?
— Я тоже там буду.
— Когда?
— С вами двумя. — Такое впечатление, словно она вовсе и не знала его. Как будто бы он действительно сводил ее с каким-то другим чуваком. Ни за что, черт возьми.
Она начала топать ногой, и это никогда не было хорошим знаком.
— Тогда какое же это свидание?
— Считай, что это способ узнать тебя получше.
— Я знаю, что ты и так уже хорош в этом. — Она наклонилась вперед, приблизившись губами прямо к его уху. — И, на заметку, ты задерживаешься на той границе преследования.
Он воспринял это как удобный способ доказать свою точку зрения.
— В самом деле?
— Если я скажу да, ты остановишься.
Шон просунул голову между ними.
— Вам двоим нужно несколько секунд, чтобы поговорить наедине?
— Пятница, завтра, итальянский ресторан на углу. — Остин чуть не подавился словами, но разумом он понимал, что это правильно. — Ты и Кэрри.
Улыбка Шона росла, пока лицо не превратилось в идеальную мишень.
— Звучит просто замечательно.
— Я не сказала да, — напомнила она.
— Технически, он и не спрашивал. Я сделал это за него. — Остин хлопнул Шона по плечу, не так сильно, как бы ему хотелось, но сильнее, чем требовалось. — Ты должен пойти туда, мужик.
— Я…мм… не уверен, что происходит.
Остин чувствовал себя немного плохо из-за внезапного заикания другого парня. Тот выпустил вибрации «соединения» и, менее чем через пять минут, распался на части.
— Мы ужинаем с Кэрри. Завтра в семь. — Остин взглянул на часы, сам не понимая зачем.
Улыбка на лице Шона засветилась в глазах. Потом лицо у него застыло.
— Постой. Ты сказал «мы»?
Кэрри кивнула.
— Веришь или нет, он это сделал.
Остин принял замешательство Шона за хороший знак, что план сможет сработать.
— Да.
Шон дважды кашлянул, прежде чем смог выдать какие-то слова.
— Я думал, ты имеешь в виду меня и Кэрри.
Неправильный ответ. Остин обдумывал, стоит ли позволить жить парню достаточно долго, чтобы поужинать. — Этого не будет.
Кэрри вздохнула.
— Кто-нибудь хочет спросить меня?
Остин бросил Шону взгляд «как мужчина мужчине».
— Она просто нервничает. Пока еще не ходила на свидания.
— У меня начинает болеть голова, — пробормотала она.
— Тебе полагается сказать это в конце свидания, чтобы избавиться от Шона
— Остин, прекрати. — Ее голос эхом раздался над участком. Более чем несколько клиентов оглянулись посмотреть, что случилось.
Шон не стал дожидаться, когда затея окончится неудачей.
— Наверное, мне пора идти. Я могу позвонить тебе завтра.
Остин хотел позволить Шону уйти, но из-за этого комментария напрашивался другой вопрос.
— Разве вы не работаете вместе?
— Завтра она будет на конференции вне офиса, — объяснил Шон.
Остин тут же потерял интерес. Он положил начало, поэтому, по его мнению, теперь Шон мог уходить.
— Звучит, как впустую потраченный день.
— Вовсе нет. Она про зарубежный рынок литографии и...
Выглядело, будто парень принялся за нечто вроде тягостного урока по искусству, типа того. Руки и рот Шона непрерывно двигались, так что Остин прервал того, прежде чем голова у него взорвалась.
— Мне уже безразлично.
Шон перестал дёргаться.
— Я же еще ничего не сказал.
— Это означает, что ему скучно. — Кэрри не улыбалась, но Остин мог расслышать это в ее голосе.
— Кому не нравится искусство? — спросил Шон, словно сама мысль была «не по-американски».