Остин услышал шелест простыней и почувствовал, как прогнулся матрас, прямо перед тем, как ее руки обвились вокруг его шеи. Губы коснулись его уха, а волосы рассыпались по плечу.
Его тело пробудилось к жизни прямо перед тем, как боль спустилась по руке, проникая в каждую косточку.
— Я должен извиниться перед тобой.
Кэрри глубоко вздохнула, потом нежно прикусила мочку его уха.
— Мне нравится, как это звучит.
Его рука погладила мягкую кожу ее плеча.
— Я убедил себя, что работа в городском музее было своего рода мечтой, которую ты преодолеешь.
Она замерла на секунду, прежде чем снова погладить его.
— Я знаю.
Наконец он повернул голову и коснулся ее губ своими.
— Правда?
— Хитрость не лучшее твое качество.
— Это было эгоистичным бредом. Словно ты не знаешь, чего хочешь, а я знаю. — Он покачал головой. — Мне следовало увидеть это и не подталкивать тебя.
— Твой план тяжело начинался, но я счастлива, что ты сейчас здесь.
Ее шелковистые волосы щекотали его грудь. Остин вплел в них пальцы, наслаждаясь теплом прядей около кожи.
— Я был козлом. Ты должна была еще неделю назад отправить мою жалкую задницу в Холлоуэй.
— Но это такая милая задница. — Она одарила его громким, причмокивающим поцелуем в щеку. Потом схватила за руку и помахала перед ним, вглядываясь в лицо. Ее улыбка исчезла секундой позже.
— Что-то на самом деле не так. Что случилось?
— Ты любишь свою работу.
Она переместилась на его колени, свесив на него ноги, а рукой уперлась в его голый живот.
— Это хорошо.
Для нее. Не настолько для них обоих.
— Ты пыталась сказать мне, но я не слушал. Я услышал сейчас. Я не пытаюсь обмануть тебя или выяснить, как добиться своего. Я действительно слушаю.
— Я верю тебе. — Потом она поцеловала его, коротко и почти мучительно от сладости.
— Извини, что у меня заняло так много времени, чтобы понять это.
Она покачала головой.
— Время не имеет значения. Чего я хотела, так это, чтобы ты понял — у меня есть эта профессиональная сторона, эти мечты, которые нужно взращивать. Я не хочу, чтобы ты отвергал или преуменьшал то, что так для меня важно.
— Я именно так и поступал. — Сожаление нахлынуло на него потоком. — Я испортил все в манере большого, глупого парня.
— Теперь с этим покончено. Ты приехал сюда за мной и пошел со мной сегодня вечером. Женщинам нравится такая преданность. — Кэрри постучала пальцем по его носу.
Ее легкий тон и веселое настроение делали каждое слово, что он выжимал из себя, еще труднее. Слова застряли в горле, пока он пытался вытолкнуть их.
Кэрри вела себя так, как если бы они достигли некоего прорыва, когда в действительности они дошли до конца. Все, что он принимал за ее мотивы и потребности, было неправильным. Она не нуждалась в Холлоуэй, или семье, и даже в нем. Она отлично устроилась в Вашингтоне, сама по себе.
Этот факт ударил его под дых и продолжал бить. Остин всегда любил ее независимость и силу. Кэрри никогда не отступала в споре с ним. Никогда не пряталась и не плакала. Она напористо сталкивалась с ним лоб в лоб, что только распаляло его.
Но он знал, что происходило, когда женщине требовалось чего-то большего, чего-то лучшего, чем мужчина, который спал рядом с ней. Она оставляла его и сбегала. Остин уже пережил такую историю. Его мать преподала ему суровый урок, когда ушла и не удосужилась позвонить хоть раз. Кэрри предостерегала его, что она видела свое будущее унылым, как у своей матери, если она не попробует сейчас. Тогда он не поверил в эту теорию, но сейчас поверил.
Резкая боль разрывала его грудь. Он вынужден был закрыть глаза и стиснуть челюсть, чтобы не закричать.
— Остин? — Паника проявилась в ее широко раскрытых глазах и шоке в голосе, когда она распахнула его рубашку в обе стороны и пробежалась руками по телу. — Тебе больно?
— Я в порядке. — Угасающий внутри, но внешне все нормально.
— Ты побледнел. Может быть, ты слишком долго был на холоде. — Когда он нахмурился, из нее вылетело еще больше слов. — Я знаю, что ты привычный к улице парень, но ты человек. Ты можешь заболеть, как обычные люди.
— Я хотел, чтобы меня было достаточно для тебя.
Вот, он сказал это. Кэрри вела себя так, словно была на грани: вызвать «скорую помощь» или сделать ему дыхание «рот в рот», а он выдал свой большой секрет. Он не мог себе представить, что могло бы еще пойти не так.
Она явно слышала его большое признание, потому что ее руки, по-прежнему обхватывающие его рубашку, замерли.
— Что?