— Какого хрена? — спрашивает Трейс. — Что…
— Куда вы его дели? — разворачивается к нему Бакстер.
— Они внутри? — взвизгивает Харрисон ничуть не хуже учителя. — Они вошли внутрь?
— Никто сюда не вошел, — поспешно отвечает Райс. — Мистер Бакстер…
— Где пистолет?
Кэри идет к нему:
— Мистер Би, что с вами…
— Мне нужен мой пистолет, мистер Чен. Куда вы его спрятали? Мне он нужен.
— У меня нет вашего пистолета. Для чего он вам?
Трейс берет фонарики и протягивает один из них сестре. В комнате становится светлее. Раздраженно застонав, Бакстер пытается залезть на сцену. Кэри поворачивается к Райсу и, видя выражение его лица, я сразу понимаю, что пистолет спрятан где-то за занавеской и что найти его не составит труда. К счастью, Бакстер слишком слаб, чтобы самостоятельно забраться на сцену. Поболтавшись на ее краю на животе, он опускается на ноги.
— Если Роджер на улице, я должен…
Кэри хватает Бакстера за руку и оттаскивает от сцены.
— По-моему, вы слишком взбудоражены…
— Там Роджер! — настаивает Бакстер, вцепившись в рубашку Кэри. Его взгляд блуждает по залу. — Мне нужен пистолет. Поймите, он мне нужен.
— Я понимаю. Я очень хорошо вас понимаю, но сначала вам нужно успокоиться. Успокойтесь, ладно?
— Роджер на улице…
— Я знаю, но…
— Вы понятия не имеете, что он сделает.
— Мистер Бакстер…
— Он там!
— Я знаю. Но он же не здесь!
Это сочетание слов срабатывает и утихомиривает Бакстера. Сникнув, он опускается на колени и наконец-то осознает, где находится. Он дышит рвано и тяжело.
— Харрисон, — зовет Кэри. — Можешь принести мистеру Бакстеру воды?
— Я не пойду на кухню один, — отвечает тот.
— Я пойду с тобой, — говорит Трейс.
Они единственные, кто двигается. Остальные смотрят на пытающегося взять себя в руки Бакстера. У Кэри посеревшее лицо. Всё это слишком для него, слишком для нас. Грейс придвигается ко мне, берет меня за руку и на секунду сжимает мою ладонь. Она считает меня сильной, и в это мгновение делает меня таковой.
С губ Бакстера срывается короткий стон.
— Простите, — говорит он Кэри. — Простите. Простите. Простите. Я еще не привык… Я не…
— Всё нормально.
— Вы должны понять… я так долго прожил на улице…
— Мы понимаем.
— Мне трудно привыкнуть.
— Всё хорошо.
Кэри помогает учителю подняться на ноги. Бакстер морщится, сгибается и выпрямляется в тот самый момент, когда с водой возвращаются Трейс и Харрисон. Бакстер берет у них бутылку и прижимает к потному лбу.
— Простите, — шепчет он.
— Кто такой Роджер? — спрашивает Райс, с какого-то перепугу решив, что сейчас самое подходящее время для подобного вопроса.
Я напрягаюсь, ожидая, что Бакстера накроет новый приступ истерики, но, слава богу, этого не происходит. Однако он вздрагивает при звуке имени «Роджер». Не остается никаких сомнений в том, что между ними что-то случилось.
— Мне бы хотелось принять душ, — говорит Бакстер. — Мне нужно… прояснить голову, прежде чем мы начнем об этом разговор. Мистер Чен, не могли бы вы найти мне чистую одежду?
— Конечно, — отвечает Кэри.
Бакстер рассеянно кивает. Сделав несколько глотков воды, он отдает наполовину пустую бутылку Трейсу. Кэри уводит мистера Бакстера, придерживая его за руку:
— Давайте… приведем вас в порядок.
Мы провожаем их взглядами.
— Если он всё гребаное время будет так себя вести, то я не знаю, что сделаю, — злится Трейс.
— Он хуже Харрисона, — соглашается Райс.
Харрисон бросает на него возмущенный взгляд, но Райс, проигнорировав его, поворачивается ко мне:
— Его звали Роджером.
Роджер. Мужчину на улице звали Роджером. Теперь, зная его имя, я чувствую себя еще ужаснее. Я спокойно бы прожила всю оставшуюся жизнь, не зная его. Мои руки всё еще помнят, как толкали его. Если я хорошенько прислушаюсь к себе, то услышу в памяти его предсмертные крики. Внутри всё леденеет. Мужчину снаружи, которого я убила, звали Роджером, и Бакстер его знал. Я убила мужчину по имени Роджер. Мозг лихорадочно придумывает оправдания:
Он был плохим, должен был быть плохим, если Бакстер бросил его там. Бакстер так боится этого Роджера, что хочет вернуть свой пистолет. Роджер был плохим, так что хорошо, что я его убила…
— Тебе нужно перепрятать пистолет, — говорю я Райсу.
Это почти смешно. Почти. Может быть, позже я найду это смешным, мы все найдем это смешным — то, что стоит мне произнести эти слова, как Кэри врывается в зал, крича:
— Пистолет! Мне нужен пистолет!
Мы не успеваем опомниться, как он оказывается на сцене, за занавеской. Появляется он уже с пистолетом в руке.
— Чего ты…
— Его укусили! Он инфицирован!
Трейс роняет бутылку, из которой пил Бакстер, и отпрыгивает от нее:
— Вот дерьмо!
— Куда? — спрашивает Грейс. — Куда его укусили? Я не видела укуса.
— В руку. — Кэри выглядит так, словно его вот-вот вырвет. — Я пошел ему за одеждой в драмкружок, и когда вернулся, он раздевался. И я увидел, что он укушен. Он этого не знает. Если он останется здесь, то превратится, и тогда уже будет не важно, как он вошел в школу, потому что нам всем настанет хана.
— Боже мой. — Харрисон в ужасе прикрывает рот рукой.
Кэри смотрит на пистолет и кажется таким юным, даже младше Харрисона, а потом его лицо меняется, принимает решительное выражение. Он направляется к двери.
— Подожди. — Райс хватает его за руку и тянет назад. — Ты хочешь его убить? Хочешь войти туда сейчас и просто пристрелить его в душе?
— А что еще мы можем сделать?
— Ты уверен, что это укус?
— Да! Это… — Похоже, у Кэри в рвотном позыве сжимается горло. Он прижимает ладонь ко рту, и когда дурнота проходит, опускает ее. — Он превратится.
— У него есть жар? Как он себя чувствует?
— Что?
— Температура… какая у него температура? Он горит? Или он холодный?
— Он, бл*ть, укушенный, Райс! У него на руке следы зубов! Мне плевать на то, как он себя чувствует! — Кэри указывает на коридор пистолетом, и это движение выходит у него таким естественным, будто он всю жизнь ходил с пистолетом, будто тот уже стал продолжением его собственной руки. — Нам нужно избавиться от него.
— Ты уверен на сто процентов? Нам нельзя ошибиться.
— Сколько раз мне еще повторить…
— Слушайте, если вы, слабаки, не можете договориться, то дайте мне этот гребаный пистолет и я сам его пристрелю, — вмешивается Трейс. — Или вы хотите подождать его превращения?
— А что, если он прямо сейчас превращается? — спрашивает Харрисон.
Райс засовывает пальцы в рот и резко и громко свистит, затыкая всех. Все замолкают, но он ничего не говорит. Мы так и стоим, беспомощно глядя друг на друга. С Роджером у меня хотя бы не было времени на раздумья. Сейчас же у нас есть на это время. Достаточно времени. И мы должны принять такое важное и большое решение, что зал, в котором мы находимся, кажется тесным и маленьким. Единственное, к чему прихожу я: мы должны его убить. Его нельзя оставлять в школьных стенах живым. Если он превратится — нам конец.
— Он только-только добрался сюда, — слабым голосом говорю я, как будто это что-то меняет. — Как мы ему скажем? Мы ему вообще что-нибудь скажем?
— Нет, — качает головой Райс.
— Вы должны сделать это быстро, — мямлю я, но не могу остановиться: — Может быть, сейчас еще достаточно темно и он ничего не увидит, поэтому сделайте это быстро… и нужно сделать это правильно… попасть прямо в голову…
— Слоун…
— А потом… его тело. Его нельзя здесь держать…
— Слоун, перестань, — просит Райс. — Мы даже не знаем, действительно ли его укусили.