— Точно. — Кэри замолкает и смотрит мне прямо в глаза. — Позаботьтесь о себе.
И тогда я понимаю. Я в этом уверена больше, чем в том, что дома меня ждет Лили. Я знаю, что он побежит направо, и если ему удастся спастись, то он и продолжит так бежать. Мне хочется изменить это, но я лишь тянусь к нему и сжимаю его ладонь. Он сжимает мою в ответ.
Работая локтями, он вылезает из-под террасы и начинает кричать, призывая мертвых поохотиться за ним. Мертвяки немедленно бросаются к нему и не замечают, как из-под террасы выползаем мы с Райсом. Мы не видим, удалось ли Кэри прорваться и спастись, но он прорвался, он должен был прорваться, я знаю, что он это сделал.
Так мы с ним попрощались.
Мы с Райсом пересекаем задний двор Силов. Взбегая по лестнице к двери, краем глаза замечаем четырех инфицированных. Дверь открыта. Мы вваливаемся в дом, захлопываем дверь и запираем ее на замок. Мертвые наваливаются на нее всем своим весом. Она долго не выдержит.
Прислонившись к стене, Райс переводит дыхание. Я не хочу, чтобы он переводил дыхание, у нас нет на это времени. Я так близко к сестре, что почти ощущаю ее. Я хватаю Райса за руку. Это звучит нелепо и бредово, но я знаю, что мы в безопасности. Я знаю, что отсюда до моего дома путь для нас чист. Я знаю, что доберусь туда, куда мне нужно, и увижу ее. Я тяну Райса к передней двери и выглядываю в окно.
Мой дом. На дворе никого. А панорамное окно…
— Окна забиты досками, — возбужденно шепчу я. — Окна забиты досками. — Но тут мне на ум приходит другая мысль. — И двери, наверное, тоже.
Задняя дверь начинает поддаваться напору мертвых. Они снесут ее. Я распахиваю переднюю дверь, снова хватаю Райса за руку и дергаю за собой. Мы слетаем со ступенек и несемся к моему дому. Я толкаю переднюю дверь, но она не открывается. Тогда я делаю шаг назад и замечаю, что окна на втором этаже не забиты. Уверена, сестра оставила их для меня. Мы с Райсом обегаем дом. Клен у моего окна. Пальцы непроизвольно сжимаются на монтировке.
— Нужно лезть на дерево.
Наше отчаянное взбирание на дерево не похоже на те, что показывают в кино. Кора скользкая, жесткая и больно впивается в ладони. И время на обучение нет. Это Лили лазила по деревьям, не я. И, наверное, только поэтому мне удается подняться наверх. Потому что я знаю, что это делала Лили.
Мы каким-то образом докарабкиваемся до ветки, ведущей прямо к моему окну. Мертвые уже топчутся под нами. Ветка прогибается под нашим весом и начинает ломаться, когда я разбиваю стекло монтировкой и спрыгиваю в окно. Райс падает вслед за мной. Я доползаю на четвереньках до своей постели и, упершись в нее, поднимаюсь на ноги. Моя комната осталась нетронутой, и от осознания этого слегка кружится голова. Здесь не случилось конца света.
Или, может, случился. Может, я мертва.
Я поворачиваюсь к тяжело дышащему Райсу.
— Мы сделали это, да? Мы здесь, Райс? Мы здесь? Райс… — Я опускаюсь рядом с ним и обхватываю его лицо ладонями. — Мы, правда, здесь?
— Да, мы всё еще здесь, — удается выговорить ему.
Глава 6
Дом.
Я стою посреди комнаты, удивляясь тому, что сестра не встречает меня. Дом забит досками и безопасен, но я разбила стекло. Я разбила стекло и громко упала на пол, но никто не поднимается посмотреть, что произошло. Дверь в мою комнату остается закрытой.
Может быть, они в комнате отдыха и не слышат меня?
Может быть, они услышали меня, подумали, что это мертвые, и спрятались?
— Как Кэри поймет, что нужно взобраться по дереву? — хрипло спрашивает Райс, глядя на меня. — Он ведь этого не поймет.
У меня сжимается горло. Я не отвечаю ему, но он понимает всё по моим глазам. Кэри не вернется.
Райс утыкается лицом в ладони.
Меня же беспокоит ощущение, что что-то не так.
— Я проверю дом, — говорю я.
Может, отец солгал. Может, Лили никогда сюда не приходила, и он лишь хотел заманить меня в дом. Я крепко сжимаю в одной руке монтировку, отчего отчетливее ощущаю пустоту в другой, поэтому ищу, чем бы ее занять. Я подбираю осколок стекла. Он неровный, но хорошо ложится в пальцы.
Райс поднимается на ноги, но я его останавливаю:
— Я хочу, чтобы ты остался здесь.
— Слоун…
— Побудь здесь.
Он не добьется своего и знает это.
Райс садится на край постели — моей постели — и просит меня кричать, если что-то случится. Я киваю и иду по ковру, оставляя на нем грязные следы. Тихо открываю дверь и так же тихо прикрываю ее за собой.
Коридор пуст. Я улавливаю краем глаза какое-то движение, резко разворачиваюсь и встречаюсь со своим отражением в зеркале. Уронив осколок стекла, касаюсь рукой лица. Оно грязное. Волосы от дождя слиплись и запутались. Губы разбиты. Я вся в свежих порезах и царапинах, которые не знаю когда получила. Сестра не узнает меня. Мне пришлось выживать, и выгляжу я соответствующе.
С громко бьющимся в груди сердцем я прохожу мимо лестницы, направляясь в комнату Лили. Там я пойму, солгал ли мне отец, и пойму, как себя вести. Толкнув дверь в спальню сестры, я закрываю глаза и молюсь. Мне не прививали веры в бога, но я обращаюсь к нему с мольбой. Я открываю веки, и на глаза наворачиваются слезы. Они текут по моим грязным щекам.
Лили была здесь. Я знаю, что была. Ее постель смята — в ней спали. Я уже готова переступить порог, когда вспоминаю, насколько изгваздана. Я не хочу испачкать ее пол, ее вещи.
Я сбегаю вниз по лестнице, чуть не растянувшись на последних трех ступеньках.
— Лили? Лили?
Я прохожу мимо гостиной. Панорамное окно закрыто досками. Осколки стекла убраны. Передняя дверь забита гвоздями. Должно быть, наша улица быстро очистилась, раз у отца было время сделать всё это. Я останавливаюсь у кухни. Обеденный стол. «Лучше тебе это съесть». В кухне никого нет. Такое ощущение, будто это дом-призрак.
Что, если они уехали в Рейфорд?
Я торопливо пересекаю комнату и толкаю дверь в гараж. Машина на месте.
Я закрываю дверь и возвращаюсь в кухню. Ключи от машины висят на крючке у холодильника. Они не уехали в Рейфорд.
— Лили? — уже тише зову я.
Я выхожу в коридор, вспоминая, как отец тащил меня из гостиной в комнату отдыха. Пройдя вслед за воспоминанием, я кладу ладонь на закрытую дверь. Я знаю, что сестра там. Открываю дверь и заглядываю в темноту. В углу комнаты что-то слабо светит. Фонарик, наверное.
Я спускаюсь по лестнице и замираю в самом низу. Обвожу взглядом царящий тут беспорядок. Стул перевернут, как и стол у задней стены. Стол отца. У стоящего в углу телевизора разбит экран. Здесь что-то произошло, но не имеет значения, что именно, потому что посреди всего этого, в самом сердце комнаты, стоит спиной ко мне светловолосая девушка. Она напрягается.
— Лили, — выдыхаю я.
И она поворачивается.
Серая кожа. Вспученные вены. Мертвое лицо. Одна его сторона без кожи, гниющая. Уголки рта красные, губы черные и потрескавшиеся, глаза запавшие и молочно-белые. Сестра открывает рот и бросается ко мне с вытянутыми руками. Я отгораживаюсь от нее монтировкой, не давая себя свалить, вдавливая металл в ее шею. Она не давится, не чувствует его, и лишь впивается в мои плечи ногтями. Она холодная.
Я отбрасываю ее от себя. Она падает, вскакивает на ноги и снова кидается на меня. В этот раз я встречаю ее, в этот раз я опережаю ее, опрокидываю и пригвождаю к полу, прижав монтировку к ее шее. Что-то внутри нее трескается под давлением металла.
— Лили, — говорю я. — Лили… это я. Лили…
Сестра дергается подо мной, но после моих слов вдруг замирает и, кажется, фокусирует свое внимание. Она видит меня. Ее глаза расширяются, и что-то в них есть — мне кажется, что что-то в них есть, но я не знаю что именно, хотя изо всех сил пытаюсь понять. «Я не могу больше этого выносить. Прости». Слезы скатываются по моим щекам и капают на ее лицо. Глаза сестры снова становятся пустыми. Скрежеща зубами, она вцепляется в рукава моей рубашки. Она шарит взглядом по комнате, словно пытаясь найти способ освободиться от меня. Как и всегда. Даже зная, что я без нее умру.