Раймонд шмыгнул в дверь, сбив с ног притихшую служанку. Бедолага ударилась о косяк двери, услышав ответ грубое ругательство этого хлыща.
— Раз вы уже здесь, господин законник, — Магрит идёт к комоду, открывает, верхний ящик и вынимает лист бумаги, возвращается и протягивает Фоэрту Кану. — Вот, я требую, чтобы эта… возместила денежные средства моему сыну за причинённые увечья.
Фоэрт бросает на меня взгляд, от которого у меня начинают потеть ладони. Берёт документ и начинает его изучать. Я, переминаясь с ноги на ногу, пытаюсь понять по его лицу хоть что-то, но не выходит. У него совершенно отстраненный, непроницаемый и холодный взгляд.
Заканчивает читать и поднимает свои темные глаза на мачеху.
— Ушиб на колене вашего сына?
— Именно, — уверенно вздёргивает подбородок.
— Его ударила леди?
Магрит кривится.
— Какая разница?!
— Кери ещё ребёнок! — не выдерживаю я, теряя самообладание.
Казалось Фоэрт на миг окаменел, а потом сжал пальцы, скомкав бумагу в кулаке.
— Что вы делаете?! Да как вы смеете! Я буду жаловаться на вас!
Заявление падает на пол.
— Ваша претензия не может быть исполнена в отношении ребёнка, — холодно отвечает законник. — А вот вам придётся выплатить госпоже компенсацию за клевету, а заодно зайдите в управление и пожалуйтесь на меня.
Магрит раскрывала и закрывала рот, как выброшенная из воды рыба.
На последние его слова так и не нашлась что ответить.
Наши взгляды с Фоэртом многозначительно встретились.
У меня внутри всё плещется от ликования, понимаю, что смотрю на господина мага с восхищением и тут же себя останавливаю. Он просто исполняет свою работу. Только… Но работу, которую мог бы не выполнять.
— Что тут происходит?! — раздаётся тяжёлый громкий бас.
Я стискиваю пальцы в кулаки и призываю всю свою стойкость.
По мере того, как мой отец спускается с лестницы, сердце болезненно сжимается. Как же он изменился за эти пять лет: густая шевелюра поседела, тело ссутулилось, только глаза были все те же — холодные и проницательные. Он смерил меня взглядом с головы до ног, затем, прищурившись, спросил:
— Ты что здесь делаешь?
Я растерялась.
— Вернулась домой, — говорю очевидное, но вдруг стало нехорошо от его железного тона.
— Зачем?
— Гастор! — взвизгнула Магрит, — объясни своей дочери наконец, что здесь ей не рады, а то похоже она забыла, что такое уважение, — Магрит встала рядом с Раймондом, вид которого становился всё больше напуганным.
Я бросила короткий взгляд на Кана. Он кивнул, дав знак, что можно говорить, хотя его взгляд был неодобрительным.
Я шагнула к отцу.
— Папа, что происходит? Я …
— Я же тебе говорил! — оборвал на полуслове отец. — Если уедешь, то назад дороги не будет!
— Папа…
— Ты наплевала на моё решение, спуталась с каким-то мерзавцем, родила внебрачного ребёнка, растоптала нашу честь и покинула дом, которого у тебя больше нет. Ты наплевала на своего родителя. Я желал тебе лучшей участи, а теперь чего ты хочешь? Зачем приехала?
Меня затрясло, а сердце покрылось льдом. Воздуха стало резко не хватать. Слышать такое было больно.
— Приехала позориться? И позорить меня, — цедил он со злобой сквозь зубы. — Вот что я тебе скажу — возвращайся туда, откуда приехала и не показывайся мне больше на глаза. Я не хочу тебя больше знать. Ты мне больше не дочь.
Мои губы дрогнули. Я поджала их, понимая, что теряю самообладание. Не могу поверить. Но, между нами, неизбежно выросла огромная стена отчуждения. Через нее мне ни за что не пробиться. Хотелось разрыдаться прямо сейчас перед всеми. Гастор Ридвон посмотрел с безразличием на мою немую боль и отступил, но задержался. Повернулся.
Его взгляд впился в Фоэрта Кана, и только тут я увидела, как дёрнулся желвак на скуле отца, а крупная ладонь сжалась в кулак до белых костяшек. Казалось, воздух зазвенел напряжением, но в следующий миг отец развернулся, чтобы уйти.
Я хотела крикнуть ему, чтобы он остался, но давящее чувство обиды и несправедливости душило. Я ведь его дочь. Он не может так жестоко со мной поступить.
В воцарившейся тишине я услышала тяжёлый вдох Фоэрта Кана.
— Господин Ридвон, — остановил его маг.
Отец замер, приподнимая напряжённо тяжёлые плечи. А по моим лопаткам прошёлся неприятный холодок. Я не понимала, что происходит, сложно было справиться с смешанными чувствами, но похоже, отец знает законника, как и Раймонд.
— Ждите, когда я вызову вас в судебный отдел, — говорит спокойно Фоэрт.
Задержала дыхание, когда отец медленно обернулся, напряжённо сузил веки, бросил острый, как лезвие, взгляд на представителя закона.