— Не хватало, чтобы вы заболели, — говорит он, не дав мне возможности возразить
— С-спасибо, — шепчу я, стукнув зубами, осторожно стягиваю пиджак на плечах.
— Скажите адрес куда вас нужно довезти.
— Уил-Вит шестьдесят четыре, это адрес госпожи Габоры Эдисон нашей няни. Сначала нужно забрать Кери, — зажмуриваюсь, зачем я это сделала. Нужно было отказаться сразу.
Кан повернул голову к водителю.
— Поехали.
Фоэрт Кан
Смотрит на меня огромными глазами. Губы раскрыты, такие сочные пухлые, так и соблазняют коснуться их. Стискиваю до скрежета эмали зубы, отстраняюсь и командую водителю:
— Поехали.
Машина тронулась и выехала на дорогу.
Смотрю отвлечённо на поток воды, льющийся по стёклам. На улице потемнело. Кажется опять надолго. Что за невезение! С мрачностью «созерцаю» развезённые слякотью дороги. Но создавшаяся тишина настораживает.
Бросаю косой взгляд на Ридвон. Сидит, притихла, стискивает пиджак в подрагивающих пальцах и жмётся к двери. Боится, что ли меня? Или никак не согреется? Глупая, зачем под ливень выбежала?!
Эти глаза огромные, полные слёз, и губы нежные блестят влажно… «— Чёрт, какого чёрта я вообще об этом думаю?»
«— И чего побежала, спрашивается? Будто бы не знала каков будет ответ её папаши. Который оказался настоящим…» — сдерживаюсь от грубого ругательства.
Теперь, когда раздражение утихло, мои слова, сказанные ей, казались немного грубыми. Как она ещё не разрыдалась передо мной. Но что мне было нужно сказать, чтобы её в чувства привести?! Пожалеть? По головке погладить?
Представляю это и усмехаюсь самому себе. Боюсь на утешение это мало бы походило, а меня в ещё лишний раз упрекнули бы в пошлых намерениях. Фыркаю, когда вспоминаю распалённый вид Ридвон возле публичного дома, этот стыдливый румянец на щеках. Расслабляюсь совсем.
— …Это случилось пять лет назад, — вдруг говорит она. — Наша помолвка с Тарсеном… Отец считал, что Таренс Вилсон, лучшая для меня партия, но за два дня до свадьбы… Я застукала его с любовницей… Он оскорбил меня, сказал, чтобы я молчала и смирилась… Забыла, что видела. Я знала, что отец не согласится с моим решением отказать Таренсу, что он будет злится, но я не думала, что он… отвернётся от меня, — прерывисто вздохнула. — Таренс посчитал себя оскорблённым, раздул скандал, вывернул правду наизнанку и обвинил меня в измене. Что это он… застал меня с другим… Мне пришлось уехать, потому что… стало невыносимо жить. Меня осуждали и презирали. Мне было не место в Эферфолде. Возможно, мне стоило бы так и сделать, послушать отца и подчиняться, а не идти наперекор родительской воли, ведь многие женщины так живут… И кажется их всё устраивает…, — губы дрогнули в горькой улыбке. — Вот он и решил проучить меня, наказать… Оставив меня ни с чем.
Эту историю я уже слышал от отца. Но от неё она звучала иначе.
— Тарсен Вилсон — скотина. А ваш отец должен был встать на вашу сторону.
Адалин повернула голову и посмотрела на меня с изумлением.
— Что? Если я представитель закона — это не значит, что я не имею право называть всё своими именами. Какие у вас были ранее отношения с Гастором? До этого случая.
Некоторое время Ридвон молчит, потом задумчиво пожимает плечами.
— Он редко проявлял ко мне тёплые чувства, был чёрств и скуп на внимание, порой мне казалось, что я ему безразлична… Обо мне заботился до совершеннолетия мой дедушка, Роу Ридвон. И отца это устраивало. Раньше папа всегда был в разъездах, мы редко встречались, но, когда всё-таки собирались за общим столом, он интересовался только моими успехами в учебе и проявлял недовольство, когда я в чём-то не преуспевала. Из-за этого дедушка часто ссорился с ним. Я чувствовала за собой вину, что из-за меня они подолгу не разговаривали…
— А после того как вы… отказали Тарсону Вилсону, как Гастор отреагировал?
Адалин опускает взгляд и долго смотрит перед собой.
— Он был в гневе, много наговорил мне всякого…
— Он вас бил?
Она посмотрела на меня, сверкнула взглядом, кивнула.
— Да, ударил в порыве.
Я стискиваю челюсти и мозг начинает выдавать целостную картину.
— Вы уехали из дома. Вместо того, чтобы сразу заняться своим наследством, и оформить все нужные документы, вы впали в тяжелую депрессию. Остались без поддержки, друзей, близких. Вами управлял страх. Вы боялись, что вас осудит общество. Для вас на тот момент отъезд был единственным выходом из сложившейся ситуации. И ни о каком наследстве вы думать не могли. Несмотря на гнев вашего отца, вы верили ему, что он с вами так не поступит. Верно? — поворачиваю голову к изумлённой Ридвон.