По крайней мере отскабливание кухни позволило Шарли оторваться от невеселых размышлений. Однако головная боль, с утра донимавшая ее, не утихала. Шарли постоянно приходилось останавливаться, чтобы какое-то время постоять, переводя дыхание. И всякий раз, выглянув в окно, она видела Спенса, подтаскивающего к крыльцу очередную охапку дров. Похоже, он не очень-то торопился назад в дом. Не горит желанием быть рядом с ней?
Наконец вернувшись в дом, Спенс аккуратно выгреб золу из камина в ведро и принялся заново разводить огонь.
Отказавшись от борьбы с грязью, Шарли упала на кушетку и закрыла глаза. Головная боль усилилась, и к ней добавилась тошнота.
Наконец в камине весело затрещали дрова, и Спенс поднялся с корточек.
– Извини, что я тут намусорил.
– Можешь рассыпать угли хоть по всей комнате, – ответила Шарли, не открывая глаз. – Я убрала только кухню.
– Ты устала?
– Да, что-то шея ноет и голова разболелась.
– После падения? – нахмурился Спенс.
– Нет, она болит с самого утра, – осторожно покачала головой Шарли. – Я уже выпила аспирин, но, похоже, без толку.
– Я сейчас выброшу золу и вымою руки, а потом помассирую тебе шею.
Когда Спенс вернулся в большую комнату, Шарли дремала, вытянувшись на кушетке. Он присел рядом, и она что-то пробормотала, недовольная, что ее будят. Не обращая внимания на ее жалобы, Спенс принялся растирать ей шею.
Его сильные, уверенные руки были теплыми, и вскоре затекшие мышцы шеи откликнулись ответным жаром. Шарли тихо застонала от удовольствия.
Пальцы Спенса застыли.
– Больно?
– Нет. – Ей пришлось приложить все силы, чтобы заговорить. По крайней мере это приятная боль. – К тому же за тобой должок. Это из-за тебя мне так плохо.
– Ты хочешь сказать, я ушиб тебя, когда свалил с ног?
Шарли покачала головой и тотчас же об этом пожалела: тошнота нахлынула с новой силой.
– Не только. Должно быть, у меня простуда – я заразилась от тебя.
– Но я-то не болел. Ты заметила, сегодня за весь день я ни разу не чихнул?
– А вчера ты был таким, какая я сейчас, – упрямо настаивала Шарли. – Может, у тебя грипп?
Однако спор быстро истощил ее силы, и она снова закрыла глаза, подчиняясь рукам Спенса. Шарли даже не подозревала, сколько в них силы. Впрочем, в движениях Спенса не было ничего грубого и резкого; прикосновения его рук больше всего напоминали ласку.
Словно прочтя мысли Шарли, Спенс провел напоследок ладонью по ее затылку и сказал:
– Вот и все, на что я гожусь.
Действительно ли в его голосе прозвучали странные нотки? Шарли повернула голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Спенс тер глаза.
– По-моему, зола попала.
– Ну, этим ты делу не поможешь, – схватила его за руку Шарли. – Прекрати, Спенс, так недолго и ослепнуть.
Он грустно усмехнулся.
– Впрочем, с повязкой на глазу ты будешь неплохо смотреться. Повязка да борода – и ты сойдешь за пирата.
Она рассеянно подняла руку, собираясь провести по его щетине.
– Шарли, – тихо запротестовал Спенс.
Но Шарли, полностью отдавшись чувствам, не слушала предостерегающие интонации в его голосе. «Это твой медовый месяц», – нашептывал ей внутренний голос.
Скользнув ладонью по ямочке на подбородке Спенса, она погладила его по щеке. Спенс схватил было ее за руку, но их пальцы переплелись, и он бессознательно склонился к Шарли.
Она закрыла глаза.
Освободив руку, Спенс обхватил девушку и посадил. Она закинула руки ему на плечи, наслаждаясь ощущением его силы.
– Ты такая красивая…
Его поцелуй, нежный и ищущий, напомнил Шарли, как после помолвки ей нередко хотелось забыть данное самой себе слово подождать до свадьбы.
Она провела пальцами по его подбородку, поднялась к уху, нырнула в волосы. Что смертельного в том, что она уступит этому нестерпимому желанию? «Это твой медовый месяц…»
Но нет, это не так, и на то есть очень веские причины.
Шарли откинулась назад, и Спенс тотчас ее отпустил. Пересев в дальний угол кушетки, он принялся тереть виски.
– Черт побери, Шарли, прекрати эти игры!
Шарли прикусила губу. Конечно, в обвинении Спенса есть доля правды, однако не вся вина за случившееся лежит только на ней.
– Полагаю, ты начал массировать мне шею без задней мысли? – бросила она.
Спенс промолчал и, встав с кушетки, подошел к камину, чтобы подложить новое полено.
– Как по-твоему, когда мы сможем отсюда выбраться? – наконец спросила Шарли.
– Думаю, завтра. По крайней мере попробуем обязательно…
«Потому что больше ни минуты не можем находиться вместе». Шарли буквально услышала это окончание фразы. Или она сама произнесла эти слова?