— Нравится?
Он снова урчит.
Слышится хлопок двери, затем грудной мужской голос кричит:
— Уайт! Где ты?
Пес водит ушами и отдергивает голову от моей руки, устремив глаза на лестницу.
— Уайт!
Пес в ответ тонко скулит и плюет на наше общение.
Взявшись за перила, я задираю голову. Ко мне, перескакивая через ступень, приближается Лэндон Янг, окутанный призрачным предрассветным свечением.
Он в той же вязаной шапке, в которой два дня назад был на заправке. На плече висит маленький рюкзак, под мышкой серфборд.
Он серфер?
Наверное, он чувствует, что я здесь, потому что останавливается, занеся ногу над ступенькой, и поворачивает голову в мою сторону. В глазах вспыхивает удивление. Он щурится, словно не верит, что я живой человек, а не сгусток тени.
— Привет.
— Привет, — откликаюсь я ровным голосом, который не вяжется с безумным состоянием: мне хочется сбежать и в то же время остаться.
Я встаю. Мы шагаем в одну и ту же сторону, следом все повторяется уже с другой стороной. Этот танец становится еще несуразнее из-за серфборда, в который мы врезаемся, и пса, выписывающего зигзаги у нас между ног. В итоге Лэндон берет меня за руку и удерживает на месте, протискиваясь мимо.
— Прости, — бормочет он, когда мы соприкасаемся бедрами.
Невольно вспоминается, как пятничным вечером меня пронял пьянящий трепет. Вчера я списала реакцию на алкоголь и нервы, однако этим утром ощущение возвращается. С удвоенной силой.
— Нет… это моя вина, — с трудом произношу я, во рту пересыхает, ладони начинают потеть.
Лэндон отступает, но я по-прежнему чувствую дыхание на щеке, боюсь, что он слышит бешено колотящееся сердце.
Он поправляет серфборд и впивается в меня пристальным взглядом.
Я смотрю то на лестницу, то на бассейн, то на колени, то на тонкие серебристые полоски на носках. Я трясусь и шумно дышу. Лэндон, скорее всего, думает, что я нюхнула несколько дорожек и запила парой банок «Ред Булла».
Он щурит внимательные глаза.
— Все хорошо? Почему ты здесь?
— А?
Помимо того, что я дергаюсь, я еще и нервно тру руки. Да в чем дело-то?
— Не можешь попасть к Джули?
— Что?.. Нет.
Опускаю руки и откашливаюсь — смахивает на то, будто кошка пытается выплюнуть комок шерсти. Все настолько плохо, что Лэндон, приподняв брови, хлопает меня по спине.
— Все нормально?
— Да, нормально, — отвечаю я, умоляя голову с телом угомониться.
— Точно?
Я вдруг замечаю, что стоим мы очень близко друг к другу, и украдкой смотрю на него. Он симпатичный. Подбородок покрывает темная щетина. Внимание привлекают губы. Спору нет, губы у него превосходные.
Не успеваю опомниться, как перед глазами встают образы: я обнимаю Лэндона Янга за широкие плечи, нажимаю языком на нежную линию между губами. Даже возникает ощущение, что я запускаю пальцы ему в волосы, покусываю колючий подбородок. Он гладит меня, просовывает длинные пальцы за развевающиеся края пижамных шорт…
Стоп. В голове срабатывает тысяча тревожных звоночков, в животе порхает миллион крылатых существ.
Да что со мной?
«Сломленный», — встряхнувшись, напоминаю я себе. Из-за такого привлекательного парня, как Лэндон Янг, с выгоревшими на солнце каштановыми волосами, пугающими глазами и квадратным подбородком запросто можно потерять голову. Признаться, мне это ни к чему. И без того есть от чего растеряться.
— Ты вроде бы немного растерялась, — произносит он, приподняв брови чуть выше.
Лицо вспыхивает. Я что, говорила вслух? От стыда открываю рот. Закрываю. Опять открываю.
— Нет, я…
Что? Думаю, что ты сексапильный?
Лэндон оглядывает двор и морщит лоб, увидев, что я уронила телефон.
— Тебе надо быть осторожнее. — Он подбирает мобильник. — Такие экраны…
— Устанешь менять, — заканчиваю я его же словами, сказанными на заправке.
— Вот-вот.
Оттого что Лэндон смотрит мне в глаза, к лицу приливает кровь. Он усмехается, а я близка к тому, чтобы привалиться к перилам.
— Ты так и не ответила на вопрос. Почему ты сидишь здесь посреди ночи? Не можешь попасть к Джули?
— Не сказала бы, что сейчас ночь. — Я тереблю свитер. Надеюсь, он не заметил, что на мне короткие шорты с маленькими ярко-розовыми фламинго. — Мне не спалось, и я решила поискать место, где готовят кофе. У Джули его нет, — сообщаю я, словно о преступлении.
Да чего уж там, это должно считаться преступлением.
— А-а-а.
Низкий звук, который он издает, пробирает до мурашек.