— Ну? — оборачивается она, выжидательно глядя на меня.
Солнечные лучи путаются в темно-золотистых прядях, глаза лучатся невероятным синим светом.
— Лучше.
Перешагнув через нос доски, я встаю у нее за спиной, причем настолько близко, что чувствую запах шампуня и пота.
— Я тоже так подумала, — кивает она.
— В следующий раз попытайся немного развернуть левую ногу. — Оценивающим взглядом я смотрю, как она выворачивает стопу. — Будет удобнее, если ты поставишь ноги на пару сантиметров шире и чуть глубже прогнешься.
Кончиками пальцев давлю на поясницу, прямо над резинкой тянущихся темно-серых плавок.
— Поняла, — кивает она.
— Обычно хочется посмотреть вниз, увидеть, как ноги стоят на палубе, но если не опускать подбородок и глаза, держать равновесие проще.
— Ладно.
— И бедра, — говорю я, провожу рукой по изгибу талии, прижимаюсь бедрами к ее бедрам, — должны быть вот так.
Большим пальцем дотрагиваюсь до края плавок, сдерживая порыв двинуться дальше.
— Хорошо.
Джемма нагибает шею так, что я дышу ей на ухо. Тяжело сглатываю и через силу отступаю. Все утро я сомневаюсь в каждом шаге. Хотя нет, не так. Я сомневаюсь в себе всю неделю.
Может, подойти и поговорить? Или лучше держаться подальше? Мысли о ней засели в голове. В понедельник я даже попросил Тиш изменить график, потому что не был готов встретиться с Джеммой на работе. Я думал, что проглазею на нее весь вечер. Детский сад какой-то.
Стыдно от того, насколько чутко я реагирую на каждое ее движение. Стоять близко, касаться мягкой кожи, видеть, как она усердно выполняет шаги, растягивая гибкие мышцы, — это издевательство.
У нее трепещут ресницы, а у меня внутри все переворачивается. Она смеется, а у меня бешено колотится сердце. Она мимоходом трогает меня за запястье, и меня трясет. Какой парень двадцати двух лет будет дергаться из-за девчонки?
Джемма потягивается, выпятив грудь.
— Ну что, сенсей, каков вердикт?
— У тебя неплохо получается, — говорю я, отведя глаза, чтобы не пялиться на грудь.
Она судорожно выдыхает и трет руки.
— Спасибо. Это сложнее, чем я думала, а ведь я даже не на воде.
И не говори-ка.
— Да, это сложно, но как только разберешься, с серфингом ничто не сравнится. Остальное испаряется.
— Забывается?
Рукой она заслоняет глаза от солнца. Легкий ветерок усиливается, обдувает, кончики ее волос щекочут мне предплечья.
— В точку, — улыбаюсь я и беру гидрокостюмы. — Ну что, готова проверить свои возможности?
— Сейчас? — разевает она рот.
— Да, сейчас.
С сомнением кивнув, Джемма берет гидрокостюм, который мы позаимствовали у сестры, и прикусывает нижнюю губу.
— По-твоему, я смогу? Давай еще потренируемся на пляже. Я думала, до воды мы доберемся где-то через неделю.
Просовывая ногу в гидрокостюм, я киваю туда, где в легком предсказуемом ритме плещутся волны.
— Условий лучше не найти. Ребята в основном новички, можно не волноваться, что на нас нападут.
Джемма хлопает глазами.
— Нападут? — еле слышно спрашивает она.
— Серферы охраняют свои брейки, но вон там, — тычу я пальцем в людей, — опасности нет. Они просто развлекаются.
— Откуда тебе знать?
— Поверь. Ничего серьезного не случится: волны пологие.
— Пологие? — морщит она нос.
— То есть мягкие, медленные. Для обучения самое то.
— Хорошо, — нерешительно отзывается она, но пропихивает ногу в гидрокостюм.
— Давай помогу. Если вывернуть наизнанку, натянуть на ноги гораздо проще.
Джемма смотрит на меня так, будто я говорю на мандаринском наречии.
— Вывернуть наизнанку? Как же я его надену, если он вывернут наизнанку?
Я со смехом подхожу к ней.
— Вот так.
Деликатничать не удается. Гидрокостюмы сидят как вторая кожа, без прикосновений не обойтись. Из-за того, что я помогаю втиснуться в костюм, приходится ее трогать. Везде.
Я осторожно натягиваю упругий неопрен на округлые ягодицы, поправляю на бедрах, сдерживая стон. Материал гладкий — холодное черное масло, скрывающее кремовую кожу.
Когда она просовывает руки в рукава, я перекидываю ее волосы через плечо, задев пальцами шею, коснувшись чувствительного местечка между подбородком и ухом.
Джемма резко вдыхает и медленно выдыхает. Я тоже.
— Спасибо, — говорит она через плечо, криво ухмыляясь.
— На здоровье.
Застегиваю молнию и отступаю. Грудь ходит ходуном быстрее, чем должна, быстрее обычного.
Соберись, тряпка!
Поднимаю с песка доски. Свой серфборд беру под мышку, а доску, которую я захватил для Джеммы, ставлю.