Лэндон
Внутри сидит неприятное ядовитое чувство.
Я знаю, что это. Когда-то я имел с ним дело ежедневно. Это разъяренное животное — воющее существо лает на тени, выступает на коже выбросом горячего пота, напоминает вспышку обжигающего адреналина. Я знаю, что меня ждет дальше. Злость будет рвать и грызть мышцы, и жилы, и кости, пока от меня не останется ничего, кроме кровавого месива.
Я этого не вынесу.
Сильнее жму на педаль газа, вытираю глаза рукавом. Кондиционер работает во всю мощь, но испарина все равно стекает со лба на виски и приклеивает волосы к коже. Звонит телефон. Делаю музыку погромче, но звонок заглушить не получается. Я даже не проверяю, Клаудия звонит или нет, и выключаю мобильник большим пальцем.
Я бросил сестру со Смитом в больнице и теперь лечу по автостраде. По небу плывут пушистые облака. Мелкие полоски света падают на лобовое стекло и бьют по глазам. В любой другой день мне бы это понравилось. Но сегодня все не так. Сегодня моя мать умерла от передозировки.
Я часто моргаю, пытаюсь заострить внимание на мысли: «Мать мертва».
Поверить не могу, что все закончилось вот так: посреди ночи, на холодном полу, в окружении таблеток и порошка, рассыпанных вокруг головы, как ореол из блестящего снега.
Какая жалость.
Что за чертова жизнь?
Руки опять трясутся. Оттого что я колочу по рулю, ладони краснеют, а все, что выше запястий, дрожит от тупой боли. Я на автопилоте. Я понимаю, куда приехал, только когда паркуюсь, даже не заморачиваясь тем, чтобы поставить машину прямо. Я прижимаюсь лицом к приборной панели и тяжело вздыхаю, смахивая на слона, пытающегося перевести дух.
Вынимаю ключ из замка зажигания и выбираюсь из машины. От хлопка дверцы дрожит рука и звенит в ушах. Иду я быстро, а пока поднимаюсь по лестнице, слушаю стук шагов. У двери сжимаю руку в кулак, свешиваю голову на грудь и дважды стучу.
Понятия не имею, что я скажу. Я знаю лишь одно: мне нужно быть рядом с Джеммой. Нужно видеть ее лицо, чувствовать кожу, убедиться, что она существует.
Щелкает замок, поворачивается ручка, трясется дверь. Передо мной стоит Джули, а вдалеке работает телевизор. Она упирает руку в бок и говорит:
— Готовься.
— Что?
Готовиться к смерти матери? Готовиться к иглам вины и облегчения, пронзающим ребра? Так-то поздняк метаться.
— Она с антихристом, — морщится Джули.
Я и хочу знать, и не хочу.
— С Реном?
Джули поджимает губы. Она отводит взгляд и кивает.
Мозг отключается, становится густым и жидким, как твердеющий цемент. Понятия не имею, что сказать. Да и что тут скажешь? Эбби ушла из жизни. Джемма с бывшим. Я не могу ни злиться, ни обижаться. Нет у меня такого права. У меня вообще ничего нет.
— Они разговаривают, — добросердечно сообщает она.
«Разговаривают?» Слово поражает меня, как удар кувалды. Меня мотает, красные, фиолетовые и синие точки вспыхивают перед глазами. Я зажмуриваюсь, жду, пока цвета впитаются в тонкую кожу век и просочатся в мозг. Когда я открываю глаза, мир выглядит иначе — израненным и чуть ли не сонным. Так бывает, когда плотная пелена облаков закрывает солнце.
Я тру лицо и на ватных ногах разворачиваюсь, чтобы уйти. Джули меня останавливает.
— Лэндон, — зовет она, подходит ко мне и двумя пальцами касается спины.
С резким вздохом я поворачиваюсь к ней лицом.
— Да?
Голубые глаза полны сочувствия. Она кривит губы.
— Не переживай, ладно? Джемма не поведется на лапшу, которую он пытается повесить ей на уши. Она все понимает. — Джули понижает голос: — Ты ей нравишься.
В голове вспыхиваю образы: выцветшая черная футболка группы «Тайфун», розовые щеки, мягкая синяя ткань касается кремовых бедер, веснушчатая кожа сияет в солнечном свете, блестящие каштановые волосы цепляются за мои пальцы, голые бедра виднеются под холодными шелковыми простынями, глаза словно серебристые звезды.
— Передай ей…
Я умолкаю. Джули ждет.
Сердце замирает, падает быстро и тяжело, как камень, брошенный в черные волны. Вспоминаю, каким в последний раз видел лицо Эбби. Вспоминаю, как зубами измельчал в пыль маленькие белые таблетки. Вспоминаю, как держал Джемму за руку, пенистый прилив касался наших ног, ее слова звучали в ушах. Все это кажется таким далеким. «Сначала была только вода».
— Что угодно, — возвращает меня в настоящее Джули.
— Передай спасибо за забвение.
Джемма
Наверное, излишне уточнять, что после ухода от Рена я была под кайфом, да таким, что всем кайфам кайф. К телу будто подключили оголенный провод, я стала супергероиней.