Так обстоит дело "до боя". Всякая попытка выйти на живое, нужное людям дело вызывает во взрослом мире активное неприятие.
Вот один лишь пример. В "Собеседнике" (№24 за 1989 г.) помещена проиллюстрированная цветными фотографиями статья К. Пушилова "Живые и мертвые" — о вахте Памяти, которую провели в мае 1989 г. несколько организаций во главе с ЦК ВЛКСМ на базе новгородской поисковой экспедиции "Долина". Это была практически вторая операция в новгородских лесах, когда помощь энтузиастам-поисковикам оказала армия. Отдав должное упорству и мужеству многих поколений добровольцев — студентов, школьников, рабочих, интеллигентов, которые многие годы "приезжали в отпуска, уходили в лес на выходные, тащили на себе по невообразимым лесным дорогам и утонувшим в болотах гатям палатки и провизию, вычерпывали воронки ведрами и котелками" (и вытаскивали на себе к братским могилам у шоссе мешки с найденными останками, добавим мы), автор вдруг спохватывается. "Картина тем не менее все еще выглядит так: поисковики ведут работу, все остальные им помогают. Но, — делает он многозначительную паузу, — детское ли это дело собирать кости? В конце концов только в дни Вахты в Мясном Бору уничтожено 2645 взрывоопасных предметов. А в 1980–1985 гг. от боеприпасов Великой Отечественной войны, до сих пор лежащих на нашей земле, ежегодно погибали и получали ранения около 100 человек. Большинство из них дети..."
Что и говорить, абзац впечатляет. Не отмечено только, что в 1980–1985 гг. подрывались и гибли дети, не имевшие отношения к военно-поисковой работе.
Утаено также, что везде, где прошла война, местные и приезжие мальчишки десятилетиями лазают по старым окопам, не спрашивая на то разрешения ни у саперов, ни у ЦК ВЛКСМ, ни лично у т. Путилова. Кости они действительно не собирают. Собирают патроны, гранаты и жгут их на кострах. А кости выбрасывают. Многие возмущаются и негодуют по этому поводу, но немногие действуют. Так, житель поселка Оборонное под Севастополем Владимир Сергиенко создал много лет назад сеть поисковых отрядов и поселковый военный музей, где даже самые маленькие мальчишки могут подержать в руках любой взрывоопасный предмет, начиная со времен обороны Севастополя и кончая Великой Отечественной. Только разряженный. И не случайно в зоне деятельности поисковиков Сергиенко не взрываются ни маленькие, ни взрослые, хотя поселок стоит прямо под Сапун-горой. На вопрос вызванных для обезвреживания очередной мины саперов: "А откуда ты узнал, что мина такого-то калибра, ты ж там не был?" — Сергиенко спокойно отвечает: "Зато мальчишки там были, они и сказали". При этом мальчишкам совсем не интересно вытаскивать этот самый "калибр" из земли: они, сколько себя помнят, знают его по музею, в котором все можно трогать, а что в земле этого трогать не надо, они знают на примере "дяди Володи", которого покалечило взрывом в детстве.
Такой же центр поисковой работы, как у Сергиенко, создан недавно отрядом "Искатель" в подмосковном Красногорске. Там под руководством опытных ребят-инструкторов, своими руками собравших музей, новички из поисковых отрядов Москвы и Подмосковья проходят курс по технике безопасности при встрече со взрывоопасными предметами, каждый из которых можно подержать в руках и хорошо запомнить "в лицо". Представляя себе технические данные и убойную силу теперь уже хорошо знакомых "железок", никто из ребят не захочет "играться" с ними "в поле", тем более что есть четкая задача: искать останки солдат и медальоны, чтобы найти родственников погибших и по-человечески похоронить бойцов.