Толкаю дверь гостиной – и на меня нападает свирепый зверь. Бегу к первому попавшемуся на глаза «убежищу» и вспрыгиваю на зеленый бархатный диван на глазах у изумленных соседей по квартире.
– Не бойтесь, милая, Будин просто хотела познакомиться и приласкаться.
– Не думала, что вы держите сторожевого пса.
Парень издает смешок и комментирует:
– Никогда не видел такого могучего питбуля.
– Будин – не питбуль! – восклицает Жанна, подхватив собачку на руки. – Она – карликовая такса. Ну-ну, дорогая, не слушай этих глупых молодых людей.
«Собачья» фобия появилась у меня в семь лет: абрикосовый пудель соседки пробрался в наш сад и принял мою икру за пулку жареного цыпленка. Я попыталась вырваться, дергая ногой в разные стороны, но пес не желал расставаться с добычей. На крик прибежал отец и избавил меня от агрессора. Результат – несколько швов и панический ужас при виде любого представителя псовых, независимо от размеров. Когда Жереми сообщил, что хочет завести лабрадора, я прошла курс терапии, надеясь справиться со страхом, но ничего не вышло. Он часто напоминал мне, как был разочарован…
На подгибающихся ногах возвращаюсь на пол и присоединяюсь к новым соседям за круглым деревянным столом. Новый сосед указывает мне на диван:
– Вы кое-что потеряли.
Потеряла? Странно… Встаю, провожу ладонью по подушкам: диван пуст.
– И что же я, по-вашему, потеряла?
– Чувство собственного достоинства, – очень серьезно откликается он.
Миленькое будет сожительство…
16
Жанна
После ухода Пьера у Жанны появилась привычка рано ложиться. Она изо всех сил пыталась сохранить прежний распорядок жизни, но некоторые правила утратили смысл. С Пьером они всегда досматривали фильм до конца, потом обсуждали его, обменивались впечатлениями, а иногда какая-нибудь сцена вызывала у них целый рой воспоминаний. Теперь все изменилось. Ни экрану, ни книгам не удавалось полностью завладеть ее вниманием. Разум и дух пребывали в другом измерении, где главным действующим лицом был Пьер.
Этим вечером Жанна легла еще раньше обычного, возможно, из-за вселения «сонанимателей». Она никак не могла избавиться от странного ощущения и уже много недель сбегала от него в сон, как в убежище, даже прибегала к помощи выписанного врачом снотворного, если долго не могла отключиться. Только так ей удавалось заглушить буйную печаль, укротить ее, ввести в приемлемые рамки и отдышаться перед встречей с бушующим морем дневной реальности.
Жанна больше не чувствовала себя «у себя». Вот о чем она думала весь вечер. За столом с ней сидели незнакомцы – какими бы милыми они ни казались! – и вся квартира, а следовательно, то, что она олицетворяла, изменило свою природу. Она приняла поспешное решение, подгоняемая страхом перед финансовыми проблемами, не сообразив, насколько все серьезно. Эти люди будут пить из тех же стаканов, что пил Пьер, класть головы на подушки в его наволочках, касаться тех же дверных ручек. А молодая женщина, та вообще умудрилась потоптать ногами диван в том месте, где он обычно сидел.
Жанна потянулась погладить Будин, занявшую половину Пьера в кровати, и собака шевельнула хвостом. Дать задний ход Жанна не могла – они подписали договор. Молодой человек поблагодарил ее раз десять, а Ирис с трудом сдерживала слезы, когда ставила подпись. Потом они сочинили подобие устава, чтобы сосуществовать мирно и интеллигентно. Все трое впервые оказались в подобной ситуации, каждый выдвинул свои предложения, и они проголосовали. Сошлись на следующем. Посетители не приветствуются, хозяйственные обязанности – по расписанию, свою комнату каждый убирает сам, шум строго запрещен, комнаты – частное пространство, куда не имеет права доступа никто, кроме их обитателей, в холодильнике и шкафу каждому будет отведена полка, совместные трапезы необязательны, плата вносится 5-го числа каждого месяца. Сон всех жильцов – святое дело. Правила будут меняться в течение совместного проживания. Так были заложены основы.
В самом конце собрания Жанна предложила вместе поужинать. Тео поблагодарил, но отказался – сказал, что перед уходом из булочной перехватил сандвич, Ирис согласилась, и они съели суп из китайской тыквы со вкусом каштана и киш лорен, приготовленные хозяйкой, подумавшей, что жильцы вряд ли успеют купить продукты. Жанна и Ирис обменялись несколькими банальными фразами. Потом молодая женщина убрала со стола и ушла к себе, а перед этим высказала настоятельную просьбу: «Мне бы не хотелось, чтобы моя фамилия фигурировала на домофоне!» Жанна удивилась, но тем не менее согласилась.