Алена устала. От избытка эмоций у нее слегка кружилась голова. К тому же целый день их не кормили, мотивируя это свинство тем, что животы претенденток на корону должны выглядеть максимально плоскими. Она уже собралась было, в последний раз улыбнувшись залу, отправиться за кулисы, когда вдруг на сцену поднялась «московская фифа» Марина Аркадьевна Хитрюк.
– А у меня сюрприз, – улыбнулась она, – модельное агентство Podium Addict выбрало свою королеву красоты. И наш специальный приз достанется…
Она выдержала эффектную паузу, а спонсорское отродье по имени Анжелика уже с готовностью шагнуло вперед и благодарно заулыбалось.
– …достанется Алене Соболевой, номер двенадцать! – воскликнула Марина Аркадьевна.
Румянец схлынул с изумленно вытянувшегося Алениного лица, глаза недоверчиво распахнулись в сторону «фифы». Что она несет? Как же это так? Почему ее, Алену, ни о чем таком не предупредили… И, похоже, вообще никого не предупредили – иначе с чего бы это на нее с такой неприязнью таращится хозяин бензоколонок? Или… Или это то, о чем говорил Валера Рамкин? Тот самый шанс, который она не должна упустить?
Алена неуверенно шагнула вперед. В руках у Марины Аркадьевны был какой-то конверт. Хитрюк лукаво взмахнула им перед Алениным носом.
– Ну, мисс Podium Addict, как ты думаешь, что внутри?
– Н-не знаю, – пролепетала она, смущенная.
Все взгляды были устремлены на нее, все фотообъективы.
– Ладно уж, не буду всех томить. Это авиабилет до Москвы на имя госпожи Соболевой, – улыбнулась Хитрюк, – и уже подписанный мною контракт с модельным агентством Podium Addict. Отныне ты наша модель, Алена.
– Я… но что же это… Я должна отправиться в Москву? – на букве «у» ее голос предательски сорвался, что называется, дал петуха.
Все рассмеялись, а Алена привычно ссутулилась.
– Насильно мы тебя, конечно, не повезем. Но если ты сама этого хочешь и если сумеешь договориться с родителями… Поскольку ты несовершеннолетняя, в контракте потребуется и их подпись.
– Я… смогу! – вдруг выпалила она. – Да! Я согласна. Согласна принять ваш приз.
Зал взорвался аплодисментами. К Алене кто-то подходил, все ее поздравляли, тормошили, угощали шампанским, совали визитные карточки, фотографировали. Она и подумать никогда не могла, что она, местное посмешище, может быть интересной стольким людям сразу. Бойкая журналистка из местной газеты пыталась договориться с нею об интервью. И даже Анжелика смягчилась и, клюнув Алену в щеку (для чего ей пришлось чуть ли не подпрыгнуть), немногословно поздравила.
А в это время за кулисами, в самом дальнем углу заполненной возбужденными девчонками гримерной умывалась слезами Галочка, которой казалось, что мир раскололся на мозаичные куски и, как в калейдоскопе, сложился по-новому. В ее голове никак не укладывалось обстоятельство, что некрасивой Алене достался один из главных призов конкурса. А на нее, всеобщую любимицу, вообще никто внимания не обратил.
Галочке казалось, что внутри всепожирающей глянцевой кляксой расползается завистливая чернота.
И не в силах с чернотою этой бороться, судорожно всхлипнув, она пробормотала:
– Вот чертова верста коломенская!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Бывает и так: живешь неторопливо, носишь белые носки и дешевые кофточки в горох, слушаешь немножко Шопена, немножко Билана, любишь пирожные «Корзиночка» и не веришь в Деда Мороза, зато в Антонио Бандераса – еще как! И вдруг…
Самолет, приторное шампанское и мужчина, лично знакомый с Наоми Кэмпбелл, говорит, что ты тоже ничего…
Алена вроде бы успела привыкнуть к мысли, что это все не сон. Но все равно – факты воспринимались обособленно от реальности, как будто бы она смотрела кино про саму себя.
В самолете Валера, как кот Баюн, рассказывал о том, какой будет она, Аленина московская жизнь. Она слушала рассеянно, смеялась, верила и не верила одновременно, отвлекалась на облака, которые были совсем-совсем близко и так похожи на комки сахарной ваты из парка развлечений…
– Сначала зарегистрируемся в агентстве, потом я тебя где-нибудь покормлю и отвезу на квартиру, где ты будешь жить. У тебя будет свободный вечер, познакомишься с соседкой, отдохнешь, выспишься.
– Моя соседка – тоже манекенщица?
– Ну конечно, кто же еще! А утром поедешь в агентство, я договорился, тебе в долг портфолио сделают.
– В этом нет необходимости, – Алена рассмеялась немного жеманно, постепенно привыкая к неведомой роли красавицы, – фотографий у меня полно. И в полный рост, и в купальнике, и с конкурса, в платье. И портрет, и те, которые ты делал.
Валера вздохнул: наивность провинциальной принцессы и умиляла, и ставила в тупик. Там, в N-ске, он отчего-то был уверен, что поступает правильно. Но удобно устроившись в самолетном кресле, пригубив дешевого кисловатого шампанского, которое только такой неискушенной особе, как Алена, могло казаться напитком богов, а ему навевало лишь мысли о гастрите, Валерий впервые задумался: а имел ли он право с такой уверенностью изменить ее судьбу? Девушка о подиумной карьере не помышляла, в модельном бизнесе ни хрена не соображает, только смотрит на него восхищенными глазами, ловит каждое слово и вздрагивает, когда он случайно касается ее руки. Справится ли она с Москвой, не станет ли незаметным звеном пищевой цепи модельного террариума?
– Аленочка, те фотографии, которые есть у тебя, никому не нужны, – мягко возразил он, – тебя поснимают в разных образах – без косметики, вамп, беби-долл. Заказчику важно увидеть, что ты можешь быть разной.
– И мне за это заплатят? – заморгала рыжими ресницами она.
– Наоборот, за портфолио должна платить ты, – терпеливо объяснил Рамкин, – и стоит это довольно дорого… – глядя на ее округлившиеся глаза, он со вздохом добавил: – Но об этом можешь не волноваться. Обычно таким фактурным девушкам, как ты, портфолио делают авансом, за счет агентства. Потом отработаешь, рассчитаешься со временем.
– Я сразу начну работать?
– Это как повезет… Я постараюсь надавить на Маришу, чтобы на тебя обратили внимание. Тебе придется многому научиться. Соблюдать диету, брать уроки дефиле.
– Диету? – Алена посмотрела на свои костлявые коленки, обтянутые дешевыми колготками и такие острые, что об них чашки бить можно. – Я, наоборот, кашу по утрам наворачиваю, мне идет, когда щеки круглые!
– Об этом можешь забыть, – Валера откинул спинку кресла, – вообще, забудь обо всем, что тебе внушали. В Москве ты начнешь жить с чистого листа… Да не смотри ты на меня так, горюшко! Я уж тебе помогу.
Впервые поднявшись из метрополитеновского подземелья на «Пушкинской», Алена онемела, вросла в землю безмолвной Лотовой женой. Она сто раз видела это в кино, но разве может экранная плоскость достоверно передать эту пьянящую атмосферу карнавала, эту в первый момент пугающую какофонию, эту нокаутирующую роскошь витрин!
Пройдет время, она освоится, врастет в этот город, как гриб-паразит в древесный ствол. Но Тверская навсегда останется Алениным личным символом роскоши. И много лет спустя, ступая тысячедолларовыми сапогами в изъеденную солью жижу возле мэрии или выходя из такси у Камергерского, она снова и снова будет превращаться в ту ослепленную Москвой девушку, смотрящую на город как на новогоднюю елку – затаив дыхание, снизу вверх…
Сразу из «Шереметьево» они поехали в центр. Аленины сумки принял невзрачный тип в кожаной кепке – предполагалось, что он отвезет вещи на квартиру, где ей предстоит жить. Алена и сама с радостью отправилась бы с ним – ей хотелось выспаться и принять душ, но ее спутник решительно сказал, что в шестнадцать лет усталость не имеет никакого значения.
– Привыкай, в Москве у тебя будет не так много времени на сон. Вставать придется рано, а показы иногда заканчиваются за полночь. Ну а сейчас тебе просто необходим заряд положительных эмоций. Для вдохновения.