— Потому что это не свидание. Мне кажется, этим утром я вполне ясно объяснила цель нашей встречи — я желаю знать о твоих деловых контактах с моим отцом. — Она заставила себя слегка повернуться на сиденье и посмотреть на него в упор. — Если быть откровенной, то меня интересуют инвестиции отца, — решительно заявила она.
— Понятно. — В темноте его слова падали тяжело, как камни. — При всем моем уважении к тебе, мне все-таки кажется, что сегодня утром мы покончили с этим вопросом, и я сказал тебе, что дела твоего отца ты должна обсуждать с ним самим. Ты говорила с Уилфредом?
Да, она пыталась вовлечь отца в деловой разговор, но он отвечал столь уклончиво, что это просто сводило ее с ума.
— Собственно говоря, да… — начала она неуверенно.
— Прекрасно, тогда нет никакой необходимости спрашивать об этом у меня, не так ли? — заключил Дон.
— Не совсем так, — продолжала настаивать Аврора. — За последние двадцать четыре часа у меня сложилось впечатление, что ты разбираешься в делах отца лучше него самого.
Она была страшно горда тем, что ей удавалось сохранять холодный, лишенный эмоций тон разговора. Необходимо было выяснить, что происходит на самом деле, не прибегая при этом к прямым обвинениям. И если уж ей приходится балансировать на острие ножа, то нужно было держать себя в руках.
— Что ж, не знаю, откуда у тебя такое впечатление, но оно неверное. — Его тон был столь же холоден, как и ее.
— Кит упоминал…
— А, вот мы и вернулись к Киту, — прервал ее Дон полным язвительной иронии голосом. — Извини, дорогая, но я уже высказал свое мнение о деловых способностях твоего брата и не собираюсь повторяться.
Аврору разозлил этот снисходительный тон, ее преданная брату натура вознегодовала. Днем она навестила Кита в его квартире в Кингстоне. Однако их встреча была омрачена депрессией Кита, вызванной несправедливым отношением к нему Уилфреда и злобой на Дона. И он ни в коей мере не был обрадован, узнав, что Аврора собирается ужинать с Доном. «Это не даст тебе ничего, Аврора, — заявил Кит. — Кроме, может быть, того, что этот человек настроит тебя против меня, как уже настроил отца…»
— На твоем месте я бы не стала так недооценивать моего брата, — сказала она с угрозой в голосе.
Если ему кажется, что он может восстановить ее против Кита, то сильно ошибается.
— Даю тебе сто очков из ста за столь верную любовь к брату.
— Даже несмотря на то что ты ни в грош не ставишь никого и ничего, кроме зарабатывания денег? — с горячностью спросила она.
Нисколько не задетый подобным обвинением, он только пожал плечами.
— Я бы не стал заявлять этого с подобной категоричностью. Однако, действительно, последние несколько лет бизнес стоял для меня на первом месте.
Этот человек вел себя откровенно нагло, надо отдать ему должное. Он был безжалостен, решителен и плевал на то, что о нем думали.
— Правда ли то, что ты посоветовал отцу заняться неоправданно рискованными финансовыми операциями? — продолжила она прежним, явно становившимся нелепым тоном.
Дон рассмеялся, но смех его был холодным, лишенным доброжелательности.
— Кто-то однажды сказал, что получить прибыль без риска, опыт без преодоления опасностей, награду без труда столь же невозможно, как жить, не будучи рожденным.
Аврора посмотрела на своего собеседника. По-видимому, добиться от Дона Лаудри прямого ответа на поставленный вопрос будет нелегко. Но чего она еще могла ожидать?
Повисло напряженное молчание, во время которого Аврора пыталась подыскать нужные слова, чтобы поставить этого приводящего ее в ярость человека на место. Однако впереди уже показались большие, внушительного вида ворота, а слова так и не находились.
Аллея, ведущая к замку, была обсажена высокими пальмами. В старину такие пальмы использовались плантаторами вместо флюгеров — один взгляд на них позволял определить направление ветра. Предок же Дона, Мрачный Билл, интересовался погодой в гораздо более зловещих целях.
Легенда о Мрачном Билле Лаудри жива на Ямайке и по сей день. Говорили, что он был человеком безжалостным, скрывающимся под маской респектабельности. Днем он представал перед всеми в роли обаятельного хозяина выстроенного на прибрежных скалах замка, богатого и могущественного землевладельца, но по ночам, когда погода была подходящей, устанавливал на берегу фонари, заманивая проходящие мимо корабли к их последнему пристанищу на коварных рифах, чтобы разграбить их груз.