Она позволила ему довести ее до верха лестницы. От страха сердце Авроры колотилось как сумасшедшее. Бояться было глупо, но она внезапно вспомнила о Бирне, вспомнила тот вечер, оставивший незаживающую рану в самой глубине ее души.
Когда они достигли галереи, глаза Авроры привыкли к темноте и она смогла уже разглядеть стоящий неподалеку стол.
— Теперь можешь отпустить меня, — мягко сказал Дон, и только тут она осознала, что крепко держится за его руку.
— Извини, — смущенно пробормотала она.
— О, я совершенно не имею ничего против, — шутливо возразил он. — Каждый мужчина может только мечтать о столь крепко вцепившемся ему в руку финансовом советнике.
— Все эти издевки совсем ни к чему, — сердито заявила она. — Я не нахожу твой сарказм остроумным.
— Но это была просто шутка, Аврора.
— Что ж, значит, это была неумная шутка. — Голос ее дрожал от волнения. — Глупое замечание самовлюбленного самца.
Аврора понимала, что зашла слишком далеко, но ничего не могла с собой поделать.
Раздалось чирканье спички, и тьму развеял золотистый колеблющийся свет зажженной Доном масляной лампы.
Только тогда он смог увидеть ее побледневшее лицо и расширившиеся от ужаса глаза.
— Извини, — сказал он и протянул руку, явно желая дотронуться до нее. Она инстинктивно отшатнулась, по спине пробежал холодок панического страха.
— Нет… не трогай меня.
Его глаза сузились.
— Я не собираюсь причинить тебе вред.
— Да… разумеется.
Аврора делала отчаянные попытки взять себя в руки прежде, чем Дон решит, что она полная идиотка.
— С тобой все в порядке? — Прозвучавшая в его голосе искренняя забота свела все ее попытки к полному нулю.
— Конечно, в порядке. — Она отвернулась, чтобы он не заметил наворачивающиеся на глаза слезы. — Так где тот портрет? — спросила она вымученно-оживленным тоном.
— Немного подальше. — В голосе Дона слышалось некоторое недоумение, но, к ее великому облегчению, он пошел вперед, показывая путь.
Масляная лампа отбрасывала на стены странные, танцующие тени. Тяжело дыша, она следовала за ним, пытаясь успокоиться.
— Здесь.
Он поднял лампу, и ее мягкий свет упал на картину, при виде которой у Авроры на мгновение перехватило дыхание.
Мрачный Билл стоял на вершине скалы, на фоне бушующего океана, но, казалось, не обращал никакого внимания на ярость стихии. От всей его фигуры веяло какой-то невероятной силой — плечи были широкими, длинные ноги слегка расставленными, поза надменной.
Но внимание Авроры было приковано к лицу. Глаза казались темными и такими же пугающими, как штормовой океан, бледная кожа странно контрастировала с гривой угольно-черных волос.
— Жаль разочаровывать тебя, но, как сама видишь, у Билла Лаудри не было никакого шрама. — Слова Дона заставили ее обернуться.
Шрам не имел никакого значения, Аврора как будто смотрела в зеркало. Дон был точной копией своего предка.
В этот момент зажегся свет, развеяв это несколько жутковатое ощущение.
— Теперь тебе лучше?
Его голос звучал мягко, но взгляд был таким пристальным, что на мгновение ей стало страшно — не читает ли он самые сокровенные ее мысли?
— Да, конечно. — Она сделала попытку отделаться шуткой. — Неудобно признаваться в том, что в двадцать четыре года по-прежнему боишься темноты.
Хотя Дон и улыбнулся на это замечание, у Авроры не было никаких сомнений — ей ни на минуту не удалось обмануть его.
5
Дон шагнул к ней. Улыбка на его губах превратилась в самонадеянную усмешку, темные глаза словно ощупывали ее, в их туманной глубине явно читалось желание.
Аврора почувствовала, как по всему телу прокатилась горячая волна, а дыхание стало неровным, когда он, протянув руку, нежно провел по ее щеке и дальше вниз, по нежной, точеной шее.
Его взгляд следовал за рукой, потом скользнул ниже, туда, где едва прикрытая блузкой лихорадочно вздымалась грудь.
— Ты очень красива, Аврора, — хрипло прошептал Дон, и его слова как капли меда падали в окружающей их наэлектризованной тишине. — И мне очень хочется заняться с тобой любовью.
Она с трудом сглотнула и попробовала сказать хоть что-нибудь, но голос изменил ей.
Его рука двинулась дальше, по гладкой коже обнаженного плеча.
— Ты слышишь меня, Аврора? Я хочу тебя… и знаю, что ты тоже хочешь меня.
Он был совсем близко, Аврора уже чувствовала его дыхание на своей разгоряченной коже.
— Скажи же, что ты хочешь меня… — Его голос стал шершавым как наждачная бумага.