Товары были вполне обычные, не те, ради которых стоило забыть о деле: украшения, драгоценные камни в оправе, разные фигурки, словом, всякая всячина. Потратив несколько минут в бесплодных усилиях, Вельскуд махнул рукой и уже собирался повернуться и продолжить свой путь, но тут опять знакомое сверкание попалось на глаза. В самом углу витрины, задвинутая и затенённая своими более яркими собратьями, таилась неприметная на первый взгляд вещица: то ли украшение, то ли безделушка. Через некоторое время на ладони лежала маленькая почти плоская фигурка дракона.
Искусный резчик, несмотря на столь мелкую по размеру поделку, сохранил все анатомические особенности изображаемого животного, даже мельчайшие зубы в разинутой пасти были на месте. Мастеру удалось запечатлеть момент движения: казалось, что дракончик сейчас выпустит столб огня и взлетит. Над его спиной раскрывались мощные крылья едва ли не больше него самого. Дракон склонил рогатую голову к крыльям, как будто ему не терпелось взлететь, и он хотел помочь крыльям распахнуться шире. Фигурка была сработана из неизвестного очень мягкого и шелковистого на ощупь материала нежно-золотистого цвета. Ярко-жёлтые драгоценные глаза-бусины слегка прикрывались веками. Эти глаза сверкали нестерпимо, если посмотреть на них под особым углом.
— Эльфийская работа, — с готовностью откликнулся торговец на молчаливый вопрос, попутно соображая, сколько можно запросить за такую, по его мнению, безделку с явно заинтересованного и небедного покупателя. — Искусники они по этой части, верно? — продолжил он, ловя признаки желания или нежелания на лице покупателя, чтобы решить, как и когда можно начать торговаться. Продавцу нельзя без наблюдательности. Но с гвардейцем он промахнулся — лицо у того ничего не выражало. Однако те, с кем Вельскуд был знаком, быстро заметили бы признаки нешуточного волнения, настигавшего его очень редко. Ему нестерпимо захотелось подарить эту фигурку. Такое желание посещало Вельскуда тоже нечасто, а потому охватило сразу и не дало возможности противиться. Точнее даже мысли о сопротивлении не возникло. Вельскуд решил сразу, что фигурку он купит, сколько бы она ни стоила. Только никак не получалось оторвать глаз от искусной работы — до глубины души восхищало мастерство неведомого резчика.
Геранта он нашёл в том же кабачке, в котором они расстались утром. Друг сидел, задумчиво барабаня ногтями о столешницу, и наблюдал блуждающую напротив, на стене, муху. Непривычно осторожно Вельскуд подсел рядом, хмуро уставился на ту же муху. Так они и молчали некоторое время пока, наконец, Герант не очнулся от своих дум. Лицо его осветила мягкая улыбка.
— Это тебе, — Вельскуд поставил перед ним фигурку, — подарок, — пояснил он как-то в сторону, словно стесняясь себя и своего поступка, и вновь уставился на муху. Казалось, целую вечность Герант глядел на дракона, потом поднял на друга недоумённый взгляд:
— Подарок? — тихо переспросил он. Глаза его вдруг округлились и заблестели. — Подарок… — он вновь уставился на фигурку.
Вельскуд вдруг ощутил странную неловкость, и он уже корил себя за столь необдуманный поступок. И что за идея, в самом деле, пришла ему в голову с этим подарком, зачем это нужно было… Не имея понятия, как выбраться из окутавшего их молчания, Вельскуд хотел забрать предмет, но друг был проворнее: маленький золотистый дракончик из неведомого материала мигом скрылся в его руке и выглядывал сквозь щель между пальцами, нахально сверкая жёлтым глазом. Другой рукой Герант перехватил Вельскуда, который уже был готов сбежать.
— Спасибо, — все так же тихо, глядя снизу вверх, сказал он. Бережно, словно опасаясь разбить, Герант примостил фигурку на столе. Рука его едва заметно дрожала. И Вельскуд вдруг понял, почему он так захотел сделать этот подарок: дракончик чем-то неуловимо напоминал Геранта. То ли цветом, то ли захваченным в плен материала движением, то ли глазами…
В кабачке было темновато и, вероятно, поэтому Вельскуд не заметил, что друг его был не один, а может быть, он просто настолько был занят мыслями о подарке, что (впервые за много лет!) даже не огляделся вокруг, или, возможно, он и не ожидал никакого подвоха там, где был Герант. Неосознаваемое чувство защищённости от любых напастей в обществе этого человека и уверенность в нём — не это ли притупило всегда недоверчивого и готового увидеть опасность гвардейца? Он и сам не мог ответить на этот вопрос. На что отвечать, если вопрос даже не задан, да какое там — ещё и не осознана необходимость его вообще задавать.
Он едва не подскочил, услышав лёгкое покашливание: из сумрачного угла выдвинулась неясная фигура, закутанная в тёмно-синюю хламиду. Из-под полупрозрачного покрывала смотрели очень внимательные глаза. А вокруг словно темнее стало: то ли день клонился к вечеру, то ли сумрак тянулся за этим «неведомо кем».
–Мм… — Герант, наконец, отвёл взгляд от подаренной фигурки, откликаясь на повисшее в воздухе недоумённое вопросительное молчание, — это Гарам, моя давняя знакомая… — представил он обнаружившегося человека.
— Давняя знакомая? — переспросил Вельскуд, чтобы что-нибудь сказать.
— Она из племени кали, — пояснил Герант.
Вельскуд кивнул, выражая свою осведомлённость о названном племени, придвинул стул. Сел, тяжело опершись на стол, и только теперь оглянулся кругом. Посетителей было мало. Трактирщик стоял у входа, глазея на проходивших мимо с ярмарки людей — заведение его стояло не в центре, но на проходной дороге. Мимо промчалась ватага мальчишек, шум и смех их проник в открытую дверь и коснулся слуха сидевших в молчании людей.
— Я редко встречала людей со столь горящим взглядом, — обратилась к Вельскуду Гарам. — Твои глаза говорят о том, что ты не остановишься ни перед чем в достижении цели. Это так?
Голос её звучал мягко и напевно. Он окутывал, словно облако, и становилось зябко и восхитительно, и по спине пробегал холодок. В замешательстве Вельскуд посмотрел на своего друга, и его вдруг поразил очень печальный взгляд Геранта, направленный на него. Дракончик снова спрятался в его руке.
— Цель есть у каждого… — произнёс Вельскуд, не зная, что ответить на такой вопрос.
— А в чём твоя цель? …
Повисла напряжённая тишина. Через секунду Гарам мелодично и превесело рассмеялась:
— Я озадачила вас, рыцарь?
Из хламиды вынырнула маленькая смуглая рука, тренькнули браслеты, и Вельскуд ощутил мимолётное и нежное прикосновение к своей щеке. Гарам слегка поклонилась и исчезла, словно растворилась.
— Видимо, ты ей понравился, — склонив голову набок, с видом заговорщика проговорил Герант.
— Она, должно быть, очень красива, — невпопад ответил Вельскуд, потирая щеку, к которой прикоснулась рука женщины. — Жаль, что в этой хламиде ничего не разглядишь.
Герант тихо рассмеялся.
— Она не просто красива, она ослепительна, уверяю тебя, — заметил он. Фигурка дракона вновь промелькнула и уже надёжно спряталась во внутреннем кармане на груди Геранта. — Это я говорю тебе серьёзно. Ослепнешь и не заметишь, как тебя уже порубили на мелкую соломку, а лекарю придется придумывать новое определение слову «больно». Под этой, как ты назвал её, хламидой прячется тренированный и очень умелый воин. Не обманись! Она виртуозно владеет не только своим основным оружием — красотой, но и орудиями убийства — кинжалами, дисками и веерами. Конечно, не из всех девушек делают воинов. Но Гарам прирожденная воительница, лучшая из них. Я иногда стыдился своих воинских умений, глядя на неё. Эй! Ты меня слышишь?
Вельскуд очнулся от лёгкого похлопывания по плечу, обнаружив, что совершенно беззастенчиво пялится на то место, где скрылся его подарок.