- Нет, мой д-друг, если кто и должен разбить голову о стену только потому, что поверил в небылицы, то это буду я, - сказав это, Фандорин отошел на несколько шагов назад и добавил: - Если вдруг я д-действительно просочусь сквозь стену, следуй за мной.
- Господзин, если вы пройдете терез стену, это будет выссим мастерством якудзы, - гордо протянул японец.
- Вряд ли это будет мастерство, - поправил Масу Эраст Петрович. – Тут скорее сработает кое-что д-другое… Но произнесу я это слово только тогда, когда окажусь на несуществующей п-платформе девять и три четверти, - с этими словами Фандорин огляделся по сторонам.
На самом деле Эрасту Петровичу крупно повезло, что англичане в большинстве своем нелюбопытные и чопорные люди, которые легко могли не заметить или сделать вид, что не замечают экстравагантного, среднего возраста человека, довольно красивого, одетого в черное длинное пальто и цилиндр, с тростью в руке да и к тому же сопровождаемого японцем.
Убедившись, что почти все посторонние, которых было не так уж и много, благодаря только что отошедшему от десятой платформы поезду, заняты своим делом, статский советник разбежался и сделал размашистый прыжок в сторону барьера…
Ожидаемого удара о стену не последовало, Эраста Петровича как будто втянуло через барьер на ту сторону.
- Волшебство… - потрясенно выдохнул Фандорин, озираясь по сторонам.
Однако, ощущение нереальности происходящего исчезло, как только в спину статского советника со всего размаха врезалась багажная тележка, усердно толкаемая его верным слугой. Глаза Масы были закрыты, а выражение лица было таким, как будто он собирался съесть что-то отвратительное. Почувствовав удар, Маса открыл глаза, ожидая увидеть пресловутый барьер, однако его взору пристал раздраженный хозяин, поправляющий съехавший от удара на бок черный цилиндр.
- Господзин, просю просения, - начал извиняться японец, отвешивая Фандорину мелкие поклоны, одновременно разглаживая руками его слегка помятое в месте столкновения пальто.
- Все в порядке, оставь это, - отрезал Эраст Петрович, наконец, когда заметил, что платформа девять и три четверти полна детьми самых разных возрастов, которые пялились на колоритную парочку во все глаза.
Фандорин и его слуга еще не успели как следует прийти в себя от только что свершившегося невероятного, противоречащего всем законам физики, действия, как их взору пристал огромный человек с длинной запутанной бородой и не менее длинными и запутанными волосами. И хотя Эраст Петрович и сам был не из низкорослых, этот индивид был выше его, как минимум, на три головы.
- Вы, это, кажись, мистер Помидорин? – спросил великан, протягивая огромную ручищу Эрасту Петровичу. – Здрасте, я Хагрид, меня профессор Дамблдор прислал сопровождать вас до Хогвартса.
- Мистер Фандорин, Эраст Петрович, - поправил его статский советник, пожимая протянутую руку, - а это мой слуга Маса.
- Какие у вас в России смешные домовики, - ухмыльнулся Хагрид, кивая в сторону Масы.
Эраст Петрович не совсем понял значение слова «домовик», однако опровергать слова великана не стал, понимая, что это было явно что-то из рода мифических домовых леших, и он впервые обрадовался тому, что Маса не знает английского языка.
Хагрид хотел было забрать тележку с багажом у Масы, чтобы помочь, однако японец не собирался ему ее уступать и, нахмурившись, оттолкнул большую ручищу Хагрида. Лесничий только пожал плечами в ответ, взглянул на часы и произнес:
- Так, время-то уж почти одиннадцать, скоро поезд тронется, давайте-ка в вагон проследуем, - с этими словами он слегка подтолкнул Эраста Петровича в спину, чем удивил или, скорее, возмутил последнего.
«Да уж, воспитанием в этом Хогвартсе явно не блещут», - подумал Фандорин, заходя в вагон вслед за великаном.
***
Расположившись в специально отведенном для иностранного гостя и его слуги купе, Фандорин решил, что неплохо было бы узнать побольше об этой школе и вообще о мире, в который он скоро попадет, и выглянул в коридор в поисках своего провожатого.
Хагрид стоял полусогнувшись в тамбуре и мило беседовал с продавщицей сладостей, которая вовсю улыбалась его рассказам. Заметив Фандорина, он, извинившись перед женщиной, тут же приблизился к нему.
- Случилось чего? – спросил великан взволнованным голосом.
- Мистер Хагрид, не могли бы вы рассказать мне немного о месте, в которое мы направляемся? - попросил Эраст Петрович. - Это бы намного облегчило мое будущее расследование.
- А, это… Да я с радостью, - ответил Хагрид, нагибаясь при входе в купе. – Я и запамятовал, что вы магл.
- Кто, кто? – переспросил статский советник.
- Ну, магл, простец, не волшебник то бишь…
Лесничему пришлось устроиться на полу, подстелив коврик, так как сидя на лавке, он сильно упирался головой в потолок.
Хагрид кратко рассказал Эрасту Петровичу о Школе чародейства, о факультетах, о том, чем они отличаются и как туда попадают ученики.
Эраст Петрович слушал внимательно, делая время от времени пометки в своем блокноте, так как информации было слишком много. Затруднял процесс запоминания еще тот факт, что Фандорин до сих пор до конца не верил в то, что происходит.
Маса устроился на сидении, поджав под себя по-турецки ноги, и сверлил великана недоверчивым взглядом.
Хагрид же продолжал свое повествование, не забыв упомянуть о волшебных палочках, мантиях, учебниках и прочих атрибутах обучения магии.
- И что, это все можно купить в обычном магазине на фунты стерлингов? – удивленно поинтересовался Эраст Петрович.
- Ну нет, у нас, так сказать, у волшебников, есть отдельная волшебная улица в Лондоне – Косой переулок называется, где все для нас продается, и я не знаю, что такое эти ваши фунты стрельников, у нас галеоны, сикли и кнаты…
Далее последовал рассказ о Гринготтсе, гоблинах и прочих волшебных существах.
Фандорин слушал, прикидывая, где бы могла расположиться такая улица в Москве? В голову приходил один ответ – Хитровка.
За разговорами попутчики не заметили, как прибыли в пункт назначения Хогвартс-экспресса. Выйдя из купе вслед за Хагридом, перед Фандориным предстал полный коридор снующих туда-сюда, одетых в какие-то плащи учеников. Хагрид громко дал им понять, что шуметь не обязательно и попросил выстроиться в очередь на выход.
- На этом поезде всегда столько детей ездит? – спросил Эраст Петрович бородатого сопровождающего.
- Да, так ведь это школьный поезд, кому ж на нем еще ездить, кроме учеников? Вот, рождественские каникулы закончились, все возвращаются обратно, - ответил Хагрид.
Покинув поезд, вся толпа двинулась по узкой тропинке по направлению к замку. Добравшись до озера часть самых младших учеников засела в лодки, а остальная часть, включая Эраста Петровича, Масу и Хагрида, осталась на берегу.
И только статский советник хотел уточнить, чего они все-таки ждут, как вдали показались кареты, запряженные странными существами. Сначала Фандорину они показались исхудалыми лошадьми, но, рассмотрев их повнимательней, Эраст Петрович ужаснулся дикому зрелищу. Это были черные костлявые существа, с головами и крыльями, как у драконов, глаза же их были открыты, но как будто затянутые белой пленкой. От их вида у Фандорина мурашки побежали по коже. Он взглянул на учеников, окружавших его, но они как будто смотрели сквозь них и не видели этих ужасных существ. Тогда Эраст Петрович подумал, что ему все это мерещится и обернулся на Масу, выражение лица которого свидетельствовало о том, что он тоже видит этих полу-лошадей полу-драконов.
- Что это за т-твари? – спросил русский детектив у Хагрида, садясь в карету.
- Это фестралы… Вы их видите что ли? Да, не сладко вам пришлось…
- Что это з-значит? – Эраст Петрович начинал раздражаться из-за загадочных ответов великана или из-за того, что все вокруг было загадочным.
- А то, что их может видеть только тот, кто видел саму смерть, – Хагрид поднял указательный палец вверх.
Если бы только Хагрид знал, сколько раз Фандорину приходилось видеть смерть, которая по счастливой (или несчастливой) случайности обходила его самого стороной из-за невероятной везучести, которой позавидовал бы любой азартный игрок. И если бы только этот великан знал, в виде кого смерть пришла к молодому, тогда еще и неопытному, Эрасту Петровичу впервые и оставила неизгладимый след в виде седины на его висках и, что более важно, - в виде глубокой раны на его сердце.