11
Звонок поступил на стол Лиз вскоре после 15:30. Он поступил через центральный коммутатор, потому что звонивший набрал общеизвестный номер МИ-5 и спросил Лиз под псевдонимом, который она использовала пару лет назад, когда работала в отделе по борьбе с организованной преступностью. Звонивший, который находился в телефонной будке Эссекса, был поставлен на удержание, пока Лиз спросили, не хочет ли она поговорить с ним. Он представился как Зандер.
Как только Лиз услышала кодовое имя, она попросила соединить его, потребовала его номер и перезвонила. Прошло много времени с тех пор, как она ничего не слышала от Фрэнки Ферриса, и она была далеко не уверена, что хочет услышать о нем снова. Однако если он разыскал ее после трехлетнего молчания и нарушил все стандартные агентские протоколы, позвонив на коммутатор, вполне возможно, что он хотел сказать ей что-то полезное.
Впервые она столкнулась с Феррисом, когда в качестве беглого агента группы организованной преступности участвовала в операции против босса синдиката Эссекса по имени Мелвин Истман, которого подозревали, среди прочих преступлений, в перевозке большого количества героина между Амстердамом и Харвич. Служба наблюдения установила, что Феррис был одним из водителей Истмана, и когда специальное отделение Эссекса оказало на него мягкое давление, он согласился предоставить информацию о деятельности синдиката. Специальное отделение Эссекса передало его в МИ-5.
С первых дней работы в службе Лиз инстинктивно понимала динамику работы с агентами. На одном конце шкалы были такие агенты, как Марципан, которые доносили на своих коллег из патриотизма или моральных убеждений, а на другом конце были те, кто работал исключительно из личных интересов или за деньги. Зандер был на полпути между ними. С ним проблема была по существу эмоциональной. Он хотел уважения Лиз. Он хотел, чтобы она ценила его, уделяла ему все свое внимание, сидела и слушала его список мировых несправедливостей.
Заметив это, Лиз потратила необходимое время, и постепенно, как цветы, лежащие у ее ног, информация стала доходить до нее. Кое-что из этого имело сомнительную ценность; как и многие агенты, жаждущие одобрения своих кураторов, Феррис имел привычку украшать Лиз полузабытыми неуместными вещами. Но ему удалось записать и передать номера стационарных и мобильных телефонов нескольких сотрудников Истмана, а также перечислить регистрационные номера автомобилей, которые посещали завод в Ромфорде, где тогда располагалась штаб-квартира Истмана.
Это было полезно и существенно расширило знания МИ5 об операциях Истмана, но Ферриса никогда не допускали в ближайшее окружение Истмана, и он не имел доступа к достоверным данным. Он проводил свои дни в качестве прославленного водителя мини-такси, перевозя женщин-крупье из казино Истмана на обед и обратно с деловыми партнерами Истмана, доставляя контрабандный табак в пабы и распространяя ящики с контрабандными компакт-дисками и DVD-дисками по рынкам.
В конце концов оказалось невозможным построить удовлетворительное дело против очень заботящегося о безопасности Истмана, и в результате он стал сильнее. И, вероятно, подумала Лиз, они занялись продажей товаров похуже и более прибыльных, чем хитрые компакт-диски. Он, безусловно, отвечал за регулярное распространение экстази среди многочисленных дилеров ночных клубов в своем районе — чрезвычайно прибыльное предприятие, — и Отделение было уверено, что некоторые из его законных предприятий были прикрытием для мошенничества того или иного рода.
Специальное отделение Эссекса продолжало заниматься этим делом, и когда Лиз перешла в отдел по борьбе с терроризмом Уэзерби, управление Зандером взял на себя один из их офицеров, упорный ольстерец по имени Боб Моррисон. Феррис должен был позвонить Моррисону, а не Лиз.
— Скажи мне, Фрэнки, — начала Лиз.
«Большая высадка в пятницу, на мысе. Двадцать плюс специальный, из Германии. Голос Ферриса был ровным, но он явно нервничал.
— Ты должен сказать Бобу Моррисону, Фрэнки. Я не знаю, что это значит, и не могу действовать в соответствии с этим».
— Я ни хрена Моррисону не скажу — это для тебя.
— Я не знаю, что все это значит, Фрэнки. Я выбыл из этой игры, и ты не должен мне звонить.
— Пятница, у мыса, — настойчиво повторил Фрэнки. «Двадцать плюс спец. Из Германии. У тебя есть это?
«Я записал это. Каков источник?»
«Истман. Позвонил, когда был там пару дней назад. Он был в ярости — он действительно облажался».
— Ты все еще работаешь на него?
"Остатки."
"Что-нибудь еще?"
"Нет."
— Ты в телефонной будке?
"Ага."
«Сделайте еще один звонок, прежде чем уйти. Не оставляйте его последним набранным номером».
Они повесили трубку, и несколько минут Лиз смотрела на обрывки фраз в лежавшем перед ней блокноте. Затем она набрала номер специального отделения Эссекса и спросила Боба Моррисона. Через несколько минут он перезвонил ей из таксофона на автостраде.
— Феррис сказал, почему он звонил тебе? — спросил ее офицер особого отдела, его голос невнятно эхом отдавался в ее наушнике.
— Нет, не говорил, — сказала Лиз. — Но он был непреклонен, что разговаривал не с тобой.