Однако быстро стало ясно, что тон заведения был гораздо менее сдержанным, чем казалось. Версия ислама, прославляемая теми, кто приходил и уходил, была далека от веры в сострадание, которую Сохаил усвоил дома и в своей местной мечети. Экстремистские взгляды высказывались как само собой разумеющееся, молодые люди открыто обсуждали свои намерения пройти обучение в качестве моджахедов и поднять меч джихада против Запада, и каждый раз, когда пресса сообщала, что американская или израильская цель была поражена террористы.
Не желая озвучивать свое несогласие, но ясно осознавая, что мировоззрение, прославляющее убийство мирных жителей, ненавистно Богу, Сохаил вел себя сдержанно. В отличие от своих коллег по работе, он не видел причин ненавидеть страну своего рождения или презирать законодательный орган, которому он надеялся когда-нибудь служить. Кризис наступил поздним летним днем, когда трое мужчин, говорящих по-арабски, вошли в магазин из пожилого «Мерседеса». Один из коллег Сохаила подтолкнул его, указав на самого старшего из них — невзрачную фигуру с редеющими волосами и неряшливой бородой. Это, как узнал Сохаил, когда троих мужчин отвели в комнаты над магазином, был Рахман аль-Масри, важный боец. Возможно, его прибытие означало, что Британия, наконец, испытает на себе ужас, причиненный ее сатанинским союзником, Соединенными Штатами.
Это был момент, когда Сохаил решил действовать. В конце дня он не сел на свой обычный автобус домой, а вместо этого, сверившись с буквами от А до Я, сел на поезд, проехавший полдюжины остановок на юг до Кембридж-Хит. Выйдя с железнодорожного вокзала, убедившись, что за ним никто не следит, он натянул капюшон пальто и под дождем направился к полицейскому участку Бетнал-Грин.
Особое отделение действовало быстро; Рахман аль-Масри был известным игроком. МИ-5 была поставлена в известность, возле книжного магазина был установлен наблюдательный пункт, и когда аль-Масри и двое его помощников ушли на следующий день, это произошло в сопровождении незаметного эскорта. Союзники из разведки были проинформированы, и, поскольку несколько стран тесно сотрудничали, аль Масри разрешили баллотироваться. В конце концов его подобрали в аэропорту Дубая и взяли под стражу тайная полиция этой страны. После недели того, что официально было названо «интенсивным допросом», аль Масри признался, что посетил Лондон, чтобы доставить инструкции террористическим ячейкам. Атаки должны были быть нанесены по целям в Городе.
Предупрежденные, полиция смогла установить и арестовать причастных к этому. Одной из главных целей операции было сохранение исходного источника информации. Когда все закончилось, после тщательной проверки биографических данных Сохейла, между старшим офицером специального отдела и Чарльзом Уэтерби было решено, что молодой азиат может быть подходящим для развития Пятым в качестве долгосрочного агента. Уэтерби передал файл Лиз, которая через пару дней поехала в «Тоттенхэм». Их первая встреча произошла в заброшенном классе вечернего института, где Сохаил проходил еженедельные компьютерные курсы.
Она была потрясена тем, насколько он молод. Физически худощавый, скромный и аккуратно одетый в пиджак и галстук, он все еще выглядел школьником. Но в этом была и стальность, и, разговаривая с ним, она была поражена непоколебимой строгостью его морального кодекса. Ничто не оправдывает убийство, сказал он ей, и если донос на единоверцев помогает предотвратить его и защитить доброе имя Ислама от тех, кто ищет нигилистический Апокалипсис, то он с радостью это сделает. Она спросила его, готов ли он остаться в книжном магазине и время от времени встречаться с ней для передачи информации, и он ответил, что готов. Он сам догадался, какую организацию она представляет, и, похоже, не был удивлен их причастностью.
С тех пор было еще три встречи в вечернем институте. Сохейл вел учет приходов и уходов в книжном магазине в зашифрованном онлайн-файле на своем ноутбуке, и, поскольку офицер специального отдела ненавязчиво наблюдал в коридоре снаружи, он зачитывал свои отчеты Лиз. Ни одна из предоставленных им сведений не имела такого важного значения, как отчет о присутствии аль-Масри, но было ясно, что книжный магазин был ключевым перевалочным пунктом для, говоря языком Специального отдела, «мусорщиков». Если бы в Великобритании проводилась крупная операция с участием какой-либо из групп ITS, велика была вероятность, что Sohail-Marzipan-знал бы о заблаговременных волнах. Потенциально он был золотом разведки.
Последняя встреча была трудной — по крайней мере, для Лиз. Она спросила Сохаила, не подумает ли он о том, чтобы отложить университет еще на год, чтобы остаться в книжном магазине, и впервые увидела, как двадцатилетний парень вздрогнул. Он рассчитывал, как знала Лиз, к следующей осени освободиться от напряженного бремени своей двойной жизни. Ощущение конечной даты, вероятно, сделало весь бизнес приемлемым. А теперь она просила его остаться там еще на двенадцать месяцев, на двенадцать месяцев, за которые, насколько она знала, могло случиться все, что угодно. На него могли оказать давление, чтобы он прошел подготовку в качестве бойца под прикрытием — несколько молодых людей, которые пили мятный чай и болтали о джихаде в книжном магазине наверху, совершили путешествие в Пакистан и лагеря. По крайней мере, задержка серьезно угрожала бы его мечте стать юристом.
Его горе было почти незаметным — мелькнула дрожь в глазах. А потом, с тихой улыбкой, как бы уверяя Лиз, что все будет хорошо, он согласился продолжать.
Его храбрость сжала сердце Лиз. Она молилась о том, чтобы ей никогда не пришлось встречаться с Сарфразом и Рухсана Дин, никогда не сказать им, что их сын умер за свою веру и свою страну.
"Плохой?" — спросил Дэйв Армстронг с соседнего стола.
— Ты знаешь, каково это, — сказала Лиз, вынимая папку с марципаном и отталкивая стул от стола. «Иногда эта работа может быть действительно дерьмовой».
"Я знаю. И этот мнимый гуляш, который я видел, как ты готовил в столовой, тоже не мог улучшить твоего настроения.