Майкл. Ты говоришь о ней так, словно она уже умерла… (Входит Тони. На его лице написаны горе и шок. Он закрывает дверь и обессилено приваливается к ней).
Тони. Она… не выкарабкалась!
Клодия, Ох, нет… (Она встает, делает несколько шагов к Тони, начинает плакать. Тони подходит к ней, она продолжает плакать у него на плече).
Тони. К тому времени, когда мы привезли ее в больницу, она потеряла сознание. В приемном покое я сказал, что ее, возможно, отравили, поэтому ей тут же сделали промывание желудка, сделали укол адреналина, дали кислород. Подняли наверх в отделение реанимации. Но было уже поздно… Я чувствовал себя таким беспомощным.
Майкл. Не могут люди вот так просто умирать в больницах. Разве больницы служат для этого?
Тони. Они делали все, что могли. Я это видел собственными глазами.
Майкл. Не может она умереть. Не может!
Роберт. Я тоже не могу с этим смириться, Майкл. Но мы должны. Нам не остается ничего другого, как продолжать жить. (Клодия отстраняется от Тони, идет к дивану, садится. Тони следует за ней, садится рядом).
Клодия. Это… так странно. Я хочу сказать, Натали умирала каждый день. Несколько недель. Как в какой-то детской игре, когда дети говорят: «Бах! Ты умер!» Они падают, а потом встают и продолжают играть. Но теперь…
Майкл (прерывает Клодию). Я хочу ее видеть.
Тони. Ты не сможешь ее увидеть.
Майкл. Почему?
Тони (после паузы). Она в морге. Они проводят вскрытие.
Майкл. Ты хочешь сказать, разрезали ее? Как ты мог им разрешить?
Тони. Я не мог их остановить. Это закон — в таких случаях.
Роберт. Он говорит про случаи насильственной смерти.
Тони. Официально смерть признают насильственной лишь после того, как судебно-медицинский эксперт определит причину смерти.
Роберт. Ты знаешь, это яд, так же, как и я. Чертова омела, что висит над дверью. (Идет к омеле).
Майкл. Кто из вас, сучьи дети, это сделал?
Тони. Майкл!
Майкл. Знаешь, я не собираюсь спокойно сидеть здесь, зная, что один из вас…
Роберт (смотрит на омелу). Невозможно определить, где недостает ягодок, но каждый из нас мог протянуть руку, оторвать несколько и растолочь их.
Майкл (угрожающе надвигаясь на Тони). Ты! Рассказывая про триллер, ты… ты держал в руке чашку Натали. Ты подсыпал яд в ее кофе.
Тони. Успокойся, Майкл. Я понимаю, ты расстроен…
Майкл. Мы все видели ее чашку в твоих руках. (Обращаясь к остальным). Видели же? Ты ее убил!
Тони. Майкл, подумай об этом. Если бы я хотел отравить Натали, стал бы я это делать у всех на глазах?
Клодия. Разумеется, нет. И потом, Тони не может кого-то убить.
Тони. Конечно, могу. Мы все можем. Любой человек, оказавшись в стрессовой ситуации, способен на убийство.
Роберт. Я, наверное, никого не смог бы убить. (Все смотрят на него). Подождите… подождите… если я сказал, что никого не смог бы убить, это не означает, что я смог. Я так сказал, потому что не смог бы… и не убивал…
Тони. Никто не говорит, что убил ты. На данный момент нам известно только одно: один из нас, из тех, кто находится сейчас на сцене — убийца. (Все настороженно переглядывается. В этот момент громко хлопает входная дверь. Все поворачиваются. На сцене появляется детектив Мамфорд. Средних лет, в очках, усатый. В руке — брифкейс, на голове — тирольская шляпа).
Мамфорд. Я ищу мистера Энтони Лефкорта.
Тони. Я — Энтони Джей Лефкорт.
Мамфорд (достает бляху Управления полиции Нью-Йорка, показывает Тони). Детектив Мамфорд. Третий отдел расследования убийств. (Тони в недоумении, в замешательстве. Озабоченно смотрит на Мамфорда).
Тони (резко). А в чем дело?
Роберт. Господи. Должно быть, насчет Натали.
Тони. Натали тут не причем.
Клодия. А какой еще может быть причина?
Мамфорд (удивленно). Так вы знаете, что Натали Симпсон мертва? (Все кивают). Как вы можете это знать?
Тони. Минуточку…
Мамфорд. Подождите, мистер Лефкорт. (обращается к Клодиии). А теперь, мисс… э…