Думаю, путешествия по всему миру помогли мне увидеть и оценить мою собственную страну, и я прекратил глумиться и начал смотреть на «красные» республиканские штаты на другом конце Америки не как на врага, а как на странные и наверняка чем-то замечательные государства. Конечно, помогает, что обычно первым делом я встречаюсь с шефами и поварами, но после совместной трапезы с бывшими командирами красных кхмеров, погостив у радушно меня принявших кадровых вьетконговцев и встретившись со множеством других «очень милых людей», которые творили «очень плохие дела», я стал (хочется думать) менее поверхностно судить о своем отечестве. Ведь, если я могу напиться и приятно провести время в компании жестоких российских бандитов, то почему я не могу поладить с евангелистом и республиканцем из Техаса? В то время я нащупывал для себя внутренние возможности принятия и освоения огромного пространства между побережьями, пытаясь преодолеть собственный снобизм.
Объект поклонения
Очерк написан для британского журнала и полон британских реалий. Я провел много времени в Великобритании и в этом стал походить на Мадонну. Я даже выражаться стал как британец.
Мой Манхэттен
Даже несколько лет спустя этот очерк все еще может служить справочником для приехавших в Нью-Йорк. Я добавил бы рестораны «Маса» и «Пер се» на верхнем уровне в «Тайм-Уорнер центр» и на нижнем «Корнер бистро» с гамбургерами. «Сибериа» все еще непревзойденно хороша для полного погружения, хотя последнее время некоторые вечера в выходные зарезервированы для исключительно мужской толпы, одетой в кожу. Лучше заранее позвонить.
Жесткий хардкор
Эта статья бесстыдна, как мечта об оральном сексе. Как и все, кто с ней знаком, я безнадежно влюбленный, а потому сентиментально многословный поклонник Габриэль Гамильтон. Я забыл упомянуть, насколько хорошо она пишет. Два очерка, которые она написала для «Нью-Йоркера» и для «Нью-Йорк таймс мэгэзин», гениальны. Вскоре после того как был написан мой очерк, она получила гигантский аванс от главного издательства за будущую книгу, которая по-видимому станет автобиографией. Без сомнения, она окажется лучше и интереснее, чем моя «О еде: строго конфиденциально». Возможно ли, что и я нравлюсь Габриэль Гамильтон? Бывает всякое, и это стоит того, чтобы жить.
После работы (гасите газ, тушите свет)
Я уверен, Рут Рейчл получила множество сердитых сообщений от читателей «Гурме» об этом очерке. Это некоторое нарушение границ ее территории, где властвуют отменные рецепты пирогов и сводки ресторанных новостей. Но есть и темный порочный штрих, за который я очень благодарен г-же Рейчл. Я имею в виду гнусный стриптиз-клуб «Клермон лаунж», попавший на страницы «Гурме». Думаю, это первая ласточка.
Друзья повара
Самые мои любимые книжки о жизни. Теперь мне хочется еще к ним добавить «Отель Бемельманс» Людвига Бемельманса. Когда я наконец заполучил ее, то с радостью и волнением обнаружил, что не сделал ничего нового, написав «О еде: строго конфиденциально», — Бемельманс сделал это до меня, причем лучше и убедительнее.
Китайский синдром
Китай велик. Китай БОЛЬШОЙ. Китай УВЛЕКАТЕЛЬНЫЙ. Грустно, когда думаешь о том, что даже если бы посвятил ему остаток своей жизни, то никогда бы не увидел его целиком. Я надеюсь, что поскольку Китай продолжает превращаться в экономическую супердержаву и поскольку мы становимся все более и более зависимыми от его производства — и его кредитной политики, — то в конечном счете он станет управлять миром. Поэтому я говорю: «Добро пожаловать, наши будущие хозяева!» Когда Китай станет нашим господином, питаться мы будем значительно вкуснее.
Босиком
Очерк также написан для британского журнала, а отсюда и ссылка на отвратительного и необъяснимо популярного Майкла Виннера, режиссера дерьмовых фильмов и отвратительного ресторанного обозревателя, а также ссылки на Гордона Рамси. Тем не менее я все еще убежден в справедливости своей «теории босых ног». Еда действительно вкуснее, когда песок ласкает пальцы ваших ног.
«Корабль любви»
Счастливые времена… Написано было по возвращении, это мой первый заказ от «Гурме». Крутую они мне подкинули работенку. В тот раз меня реально вставило.
Убивает ли известность великих поваров?
Думаю, что немного лицемерил в этом очерке. Я ведь и сам благодаря известности быстро привык к хорошим отелям и перелетам бизнес-классом. И я был слишком резок по отношению к бедному Рокко, рассказывая, как он в радиошоу отвечает на телефонные звонки старых леди, которые хотят знать, где купить лучшего кошерного цыпленка. Если вспомнить, каким талантливым поваром был когда-то Рокко и как много горечи в этом очерке прорывалось от моего недовольства собой, — все это полная ерунда. Глядя на печальный закат Рокко, признаюсь, я видел — если бы не милость божья — себя… только без такого кулинарного таланта.