Погружение
Ах, да. Этот очерк.
Изначально он был написан как электронное письмо, так и не отосланное. В то время у меня было разбито сердце, я был влюблен и в самом деле чувствовал себя погано. А что касается собственно очерка, то, по крайней мере, в одном я точно не наврал: когда я прыгнул со скалы, мне действительно было не наплевать.
Проблема с выпивкой
Еще один очерк о Британии. И над кем я смеялся? Что случилось с хорошей едой в пабе? Над снобистскими нападками на мою позицию, которую трудно защитить. После первого безумного приступа энтузиазма многие из так называемых «гастро-пабов», кажется, успокоились и, кажется, стали подавать довольно простую, честную и достойную еду, по большей части совместимую с хорошей пинтой пива. Когда я писал этот очерк, то считал, что настала полная задница. Но пинок под зад имел место, в чем я вижу и свою заслугу.
Вуди Харрельсон: кулинарная муза
Я высказал то, о чем думал, и по-прежнему готов подписаться под каждым словом. Меня до сих пор трясет от злости, когда я представляю себе самодовольного болвана Вуди в Таиланде — стране удивительно древней и разнообразной кулинарной культуры, по праву гордящейся искусными поварами, — требующего изо дня в день один и тот же салат. Сама мысль о том, что специфическое мировоззрение Вуди способно распространиться, подобно некоему губительному вирусу, наполняет меня ужасом. Пожалуй, с годами я стал злиться пуще прежнего, даже обозвал как-то «Сырое» «самой страшной книгой после „Mein Kampf“» (пожалуй, это было все-таки чересчур). Бедняге Чарли Троттеру, который всегда был добр и внимателен ко мне, пришлось, к сожалению, вынести всю глубину моего презрения к предателям и моего гнева. Заведение Роксанн Клайн, по счастью, закрылось. Но пагубное распространение сыроедения продолжается, его громогласные и тупые приверженцы все множатся в числе.
Их надо остановить.
Есть кто-нибудь дома?
«Сообщество» кулинарных авторов представляет собой болото. Этакая чашка Петри взаимных восхвалений, кумовства, лжи, жадности, зависти, сговора, коррупции и преднамеренного самообмана, безнадежно компрометирующих едва ли не каждого из авторов. Этот очерк был реакцией на конкретный пример, вызвавший у меня глубокое отвращение.
Это также с моей стороны признание того факта, что я слишком долго топтался на Эмериле. Поначалу высмеивать его, обзывать «эвоком» и так далее было очень просто и весело — на потеху толпе. Но с годами я стал видеть, что многие гораздо, гораздо хуже. И я, увы, упорно отказывался признавать, что, в отличие от большинства тех Знаменитых Шефов, что наступают ему на пятки и однажды наверняка его обгонят в предпочтениях нации, Эмерил на самом деле заслуживает уважения. Я долго шел к тому, чтобы высказать этому человеку ту благодарность, каковая ему причитается, что бы я ни думал о его шоу. Этот очерк — моя попытка извиниться.
В самом низу
Это довольно резкая, категоричная передовая статья, которой я откликнулся на просьбу «Лос-Анджелес таймс» прокомментировать очередной арест Роберта Дауни. Когда я писал ее, то был чертовски уверен, что с ним покончено. Но я поспешил — слишком поспешил, как выяснилось — списать его в расход. Ну да, опять двадцать пять, опять актер-наркоман. Предсказуемый, почти неизбежный финал той же самой старой истории. После этой статьи случилось так, что один мой хороший друг, к которому я в свое время повернулся спиной, поскольку он подсел на сильный наркотик и сидел на нем много лет, сумел изменить свою жизнь к лучшему. И Дауни тоже справился, продолжает работать, и его последние роли весьма содержательны и несомненно хороши. Я желаю им обоим всего хорошего и приношу извинения за свои слова. Иногда приятно ошибаться.