- А что Смирнов?
- Ничего, - ответил Синельников, - я ему несколько раз говорил, что она детей бьет. Он не верил, - вздохнул Дмитрий. - Пока сам не увидел и то случайно, дома остался.
- Сколько он прожил с такой женой? - Барышев вернулся к записям.
- Чуть больше года, и того выше крыши, - говоря это, Синельников махнул рукой над головой и отвернулся, глядя в окно. - Он ведь с ней даже рядом не стоял, только на приемах. На дух не переносил, уж не говоря о... - и он заткнулся, всё также глядя в окно.
Барышев понял, о чем Синельников не договорил.
- А как вы нашли Машу?
- В супермаркете ее ребята увидели, зашли водички купить и видят: идет наша Лариса в обносках. Подумали, что скрывается. Проследили и... в общем, неприглядно получилось. Думали, что это Лариса, так и обращались, а оказалась совсем другая женщина.
- Вот так сразу и нет отличий между ними? - улыбаясь, спросил Барышев.
Синельников вынул из стола фотографию и сунул ее Барышеву.
- На, найди десять отличий - и с меня бутылка коньяка, - сказал он.
На фотографии были запечатлены Смирнов и Маша, которые стояли на ступеньках какого-то дворца и улыбались в камеру. На Смирнове был смокинг, на Маше черное платье с открытой грудью. Барышев вытаращил глаза:
- Не может быть!
- Вот и не может, - ответил Синельников. - Разница в толщине и росте. И то не сразу заметишь.
- А голос? - все же продолжал настаивать Барышев.
- Если не орет, то и... - и он развел руками. - А как крикнет, так я тоже присесть готов. Слушай, где она так научилась?
- Препод в универе, там и не такому научишься, - засмеялся Барышев. - Маша, она может, ее даже декан побаивается. Но это ты ей не говори, она всех студиозов деканатом пугает.
И мужчины рассмеялись.
- Хорошая девчонка, только не повезло ей, - прошептал Барышев, Синельников сделал вид, что не услышал.
- А Маевский? - продолжил спрашивать майор.
- Лучше сам его спроси. Он настолько одиозный мужик, что сказать за него может только он. С дочерью они даже при нас ругались постоянно. Прибить ее он пытается с самого начала, как она тут появилась. Только это все слова. Даже с такой ядовитой натурой, Маевский и мухи не обидит.
- За что он не любит Смирнова?
- Саня у нас порой бывает жесткий, если упрется, то сдвинуть его никому не удается. Полагаю, что за остров простить не может. Более подробно спроси самого. Он мужик честный, ответит.
- А ты сам к нему как попал? - спросил Барышев и закрыл записную книжку, давая понять, что этот разговор только между ними.
Синельников усмехнулся.
- Когда пришлось... уйти из органов, - Дмитрий помедлил, - Саня меня на работу к себе пригласил. Тот период для меня был очень сложным, - и Синельников посмотрел в глаза Анатолию, тот понял и вопросов больше не задавал.
- Что ж, пожалуй, пойду, - сообщил Барышев. - Мы тут еще побудем некоторое время, - сообщил он в дверях.
- Располагайтесь, - улыбнулся Синельников и включил комрьютер, Барышев вышел.
***
Маша вместе со Смирновым донесли Маевского до ближайшей гостевой комнаты и опустили Павла на кровать. Маша подложила под голову ему подушки и укрыла покрывалом, подоткнув его со всех сторон, как маленькому. Тот открыл глаза и воззрился на Машу:
- Посиди со мной, - и ухватил Родионову за руку.
Маша села на кровать рядом с Маевским, тот посмотрел на Смирнова и махнул рукой, мол, свободен. Смирнов вышел.
- И за что ты его не любишь? - спросила Маша у Павла и строго посмотрела на того, как на капризного ребенка.
- Он вредный, упертый, как баран, - зло, сверкнув глазами, сообщил Маевский.
Маша хмыкнула:
- Папа, при должном обращении любого барана можно оторвать от рассматривания новых ворот!
- Только не его, - упорно гнул свою линию Маевский.
- А ты пробовал с ним поговорить в другом тоне? - и Маша посмотрела Маевскому в глаза.
Тот взгляд отвел.
- Ага! Во-о-т! - как маленькому проговорила Родионова. - И что ты от него хочешь после этого? Измени себя и мир изменится вокруг тебя, мм? - Маша ему по-доброму улыбнулась.
Маевский от удивления приподнялся и уставился на дочь.
- Поспи, я тебя разбужу на ужин, - сказала она, вставая.
- Не надо на ужин, - откинувшись на подушки, сказал Павел. - Я так посплю.
- Тогда я тебя закрою, никому не открывай. Если что надо - звони, у тебя телефон есть? - Маевский кивнул. - Вот и хорошо.
И Маша вышла, закрыв дверь на ключ с той стороны, Маевский закрыл глаза и погрузился в сон.
- Забавная штука жизнь, не правда ли? - проговорил Смирнов, отходя от стены, на которую он опирался.
Маша как раз закрывала дверь на ключ. Она посмотрела на Смирнова и ответила:
- Жизнь всегда хороша, в любом ее проявлении, что нельзя сказать о смерти. Почему ты не можешь найти общий язык с Павлом? - перехватила инициативу разговора Родионова.
- Он злой и упертый баран, - ответил Смирнов, но без негатива, словно констатировал факт.
- Вот и он о тебе также говорит. Не пора ли уступить друг другу? Как дети: не бери мои куличики и уходи из моей песочницы, - коверкая слова на детский лад, сказала Маша. - Пора бы повзрослеть, Александр Александрович, даже если тесть не может, ты сможешь.
- Для чего мне это? Разъясни, зачем? - и он остановился, перегородив дорогу в коридоре на выходе в холл.
Маша глубоко вздохнула, скрестила руки и посмотрела на Смирнова.
- Хотя бы потому, что ты взрослый человек! Самодостаточный, умный, у тебя дети, кто-то же должен им показывать пример, - Маша обошла Смирнова по дуге и вышла в холл, тот в задумчивости остался стоять.
В голове у Смирнова крутились последние слова Марии "...кто-то же должен...". Это уже походило на мантру. Александр тряхнул головой, но чувство чего-то такого, непонятного не отпускало его. Чем же он так насолил Вселенной, что его наказали бестолковостью и тупостью. Вот он ответ, все лежит на поверхности! А взять не возьмешь, в лоб не попрешь и напор тут не к месту. И Александр понял одну прописную истину: он отучился ухаживать за дамами. Сначала у него была жена - любимая и единственная, потом - горе вселенское, а затем - наказание непомерное и вот теперь то, что хотелось бы взять и не отпускать, никогда. Нахрапом не возьмешь, обломают, не бизнес.