Так что когда зазвонил мобильный и на экране высветился незнакомый номер, я сперва подумал – кто-то из них. Ну, разумеется, не сами лично звонят – скорее поручили секретарше. Было примерно десять утра; я сидел у себя в кабинете на верхнем этаже и читал «Суть измены» Ребекки Уэст – классическое исследование на тему жизни в Великобритании после Второй мировой: неплохое продолжение для Фойла. А что – взять и погрузить его в мир шпионов, предателей, коммунистов, ученых-атомщиков…
Я закрыл книгу и взял трубку.
– Тони? – спросил чей-то голос.
Определенно, это не Спилберг. Мало кто зовет меня Тони. Честно говоря, я предпочитаю «Энтони» – для некоторых друзей «Энт».
– Да?
– Как дела, приятель? Это Готорн.
Вообще-то я уже и сам его узнал по говору: гласные в нос, странный акцент, частью северный, частью кокни[2], словечко «приятель».
– Мистер Готорн, – отозвался я. Его представили как Дэниэла, однако с самого начала мне было почему-то некомфортно звать Готорна по имени. Он и сам никогда им не пользовался. – Рад вас слышать.
– Да-да. – В голосе прозвучало явное нетерпение. – Есть минутка?
– А что такое?
– Надо бы встретиться. Чем занят после обеда?
Типичная история. У Готорна что-то вроде душевной близорукости: он видит мир лишь таким, каким хочет видеть. Он не спрашивает, смогу ли я встретиться с ним завтра или на следующей неделе; нет, все должно произойти вот прямо сейчас, когда ему надо. В принципе, особых дел у меня не было, но я вовсе не собирался об этом докладывать.
– Ну не знаю… – начал было я.
– Как насчет трех часов в том кафе, куда мы раньше ходили?
– «Джей-эн-Эй»?
– Оно самое. У меня к тебе будет просьба, и очень важная.
Кафе находилось в Клеркенуэлле, в десяти минутах ходьбы от моего дома. Если бы понадобилось ехать через весь Лондон, я бы еще подумал.
– Ладно, давайте в три.
– Отлично, приятель, до встречи!
И он нажал отбой.
Передо мной на экране компьютера все еще висел сценарий «Тинтина». Я свернул программу и задумался о Готорне.
Впервые мы познакомились год назад, когда я начал работать над телевизионным сериалом «Несправедливость». Идея этой криминальной драмы с Джеймсом Пьюрфоем в главной роли родилась из вечного вопроса, который порой задают себе сценаристы, мыкаясь в поисках свежей идеи: как адвокат может защищать заведомо виновного? Говоря коротко, никак. Если клиент признается в преступлении до суда, адвокат откажется его представлять – должны быть хотя бы малейшие основания верить в невиновность подсудимого. Итак, я придумал сюжет о защитнике прав животных, который глумливо признается в убийстве ребенка сразу после того, как адвокату Уильяму Трэверсу (Пьюрфой) удалось его оправдать. В результате у Трэверса случается нервный срыв, и он уезжает в Саффолк. Однажды на станции в Ипсвиче он замечает своего подзащитного, а через несколько дней того находят мертвым. Возникает вопрос: имеет ли Трэверс отношение к его смерти?
В итоге сюжет выливается в дуэль между адвокатом и инспектором полиции, расследовавшим дело. Трэверс – темная лошадка; человек опасный, непредсказуемый. И тем не менее он – герой, зрители должны болеть за него, поэтому я сознательно наделил полицейского самыми неприятными чертами: агрессивный, раздражительный, вспыльчивый, чуть ли не расист. Я писал его с Готорна.
Справедливости ради надо отметить, что Готорн вовсе не такой. Он, например, нисколько не расист. Но раздражал он всегда неимоверно – каждая встреча становилась для меня испытанием. Мы с ним – полные противоположности. Я никак не мог понять, откуда он такой взялся.
Его нашел помощник режиссера. Мне сказали, что Готорн служил инспектором в городской полиции Лондона, в районе Патни, и специализировался на убийствах, пока его вдруг не выкинули по неясным причинам после двенадцати лет службы. Вообще, на телевидении полно бывших полицейских, консультирующих съемки детективов, это обычная практика: они добавляют небольшие штрихи, придающие сюжету правдоподобность. Честно говоря, Готорн здорово помог: он инстинктивно понимал, что мне нужно и что сработает на экране. Помню такой пример: в одной сцене мой детектив исследует труп недельной давности, и медэксперт протягивает ему тюбик ментоловой мази, чтобы тот помазал у себя под носом, – оказывается, ментол перебивает запах. Это Готорн подал мне идею, и если вы посмотрите серию, то сами увидите, как оживилась сцена.
Впервые мы встретились в офисе компании, снимающей сериал. По сути, у меня были его контакты, я мог связаться с ним в любое время, задать вопрос и затем вплести ответ в канву сценария. Все это можно сделать и по телефону, встреча была чистой формальностью. Когда я приехал, Готорн уже сидел в приемной, закинув ногу на ногу, сложив пальто на колени. Я сразу понял, что это он.
2
Изначально – лондонский просторечный диалект, сегодня в широком смысле – диалект Юго-Восточной Англии.