Я не знала, как нарушить молчание, но сестра сделала это очень просто. «Знаешь, Годфри, я совершенно уверена, что позже, когда все немного устоится, Мария с огромным удовольствием возьмет одну из них. Ты сможешь для нее напечатать?»
«Если ты так думаешь… Может, это идея. Да, и вставлю в рамку. – Он начал запихивать фотографии обратно в папку. – Когда-нибудь поможешь выбрать такую, чтобы ей понравилась?»
«Нет вопросов. – Она вытащила одну из пачки. – Эта. Лучше я много лет не видела, и он очень на себя похож».
«Да, удачная». А голос совершенно бесцветный.
Я молча смотрела, не могла оторваться. Дельфин изогнулся аркой в бирюзовом море, со спины стекают серебряные капли. Бронзовый обнаженный мальчик протянул к нему руку и смеется, прямое, как стрела, тело пересекает дугу дельфина в точке, известной художникам, как золотое сечение. Одно из чудес фотографии – мастерство и удача – безупречно соединили цвет, свет и материю и запечатлели навсегда. «Это прекрасно! Другого слова не подберешь! Миф! Если бы сама не видела дельфина, подумала бы, что это подделка!»
Годфри смотрел на картинку безо всякого выражения, а теперь улыбнулся. «Он совершенно настоящий. Спиро приручил его для меня, и зверь приплывал играть, когда мальчик заходил в воду. Готовое сотрудничать создание с массой личного очарования. Говорите, вы его видели?»
«Да. Пошла купаться, и он пришел посмотреть. Между прочим, вы его чуть совсем не потеряли сегодня утром».
«Потеряли дельфина? – спросила Фил. – О чем ты, ради бога, говоришь?»
«Кто-то в него стрелял. Я задыхалась от желания все рассказать, но твои новости вышибли все это из моей головы. Когда я была в заливе, кто-то, очевидно, скрывался в лесу с винтовкой и стрелял. Если бы я не оказалась на месте и не спугнула дельфина, скорее всего, злодей бы попал».
«Но… Это невозможно!» По крайней мере я сломала сосредоточенность Мэннинга на смерти Спиро. Он неодобрительно на меня посмотрел. «В лесу? Стрелял? Вы уверены?»
«Совершенно. Что еще хуже, винтовка была с глушителем, значит, это не охотник за зайцами, который решил поразвлечься и пострелять в дельфина. Это сознательная попытка убийства. Я сидела под деревьями, и он, надо полагать, меня не видел. Но когда я завизжала и прыгнула к дельфину, выстрелы прекратились».
«Но Люси! – Филлида пришла в ужас. – В тебя могли попасть!»
«Не подумала. Разъярилась, должна была его остановить».
«Ты никогда не думаешь! Однажды тебя убьют! – Она повернулась к Годфри с жестом возмущенным и веселым одновременно. – Она всегда такая. Единственно, от чего она всегда слетает с катушек, это звери. Спасает тонущих пауков и ос, убирает муравьев с дороги. Что смешно, они на нее реагируют. Однажды она взяла в руки гадюку, и та ее не укусила».
«Она замерзла, – сказала я сурово, а Годфри смотрел на меня, будто на редкую извращенку. – Не люблю, когда кому-то плохо, вот и все. Поэтому теперь буду за ним присматривать и купаться каждый день. Ваш дельфин заимел телохранительницу, мистер Мэннинг».
«Восхищен».
Фил сказала: «Но я все равно не верю. Да кому на всем белом свете это может в голову взбрести, в лесу с ружьем…»
Мне показалось, что Годфри собирается ответить, но он продолжал складывать фотографии, закрыл папку с хлопком. «Не представляю. Вы, надо полагать, никого не видели?»
«Видела».
Это произвело сенсацию. Филлида пискнула и хлопнула рукой по месту, где находился Калибан. Годфри Мэннинг быстро спросил: «Да? Где? Вы, наверное, не подошли поближе, чтобы узнать, кто это?»
«Подошла, в лес под террасой Кастелло, и он был совершенно мерзкий! Он сказал, что он сын Джулиана Гэйла и…»
«Макс Гэйл! – Это Филлида. – Люси, ты пытаешься сказать, что Макс Гэйл бегал по лесам с винтовкой и целился во всех вместе и каждого в отдельности? Не дури!»
«Ну он не признался. И уже избавился от ружья, так что я не могла доказать, но я ему не верю. Он выглядел, будто способен на все, и потом грубил ужасно, а в этом не было никакой нужды».
«Вы зашли на их территорию», – сказал Годфри сухо.
«Все равно это не мог быть он!» – сказала сестра уверенно.
«Возможно, нет», – изрек Годфри.
Она внимательно на него посмотрела: «Что?»
«Ничего».
Но она, похоже, поняла, чего он не сказал. Ее глаза расширились. «Но с какой стати… – Она задохнулась и поменяла цвет. – Господи боже, а вдруг это… Годфри, это страшно! Если он получит в руки ружье…»
«Вот именно. А если так, естественно, Гэйл его прикроет».
«Но что можно сделать? В смысле, если есть опасность…»
«Больше не будет. Слушай, Фил, все в порядке. Если Макс Гэйл раньше и не знал, то теперь знает, и ему хватит ума держать все подобные предметы вне пределов достижимости».
«Как? Только скажи как? Когда-нибудь был в этом жутком паноптикуме?»
«Нет. С какой стати? Там есть оружейная комната или что-то в этом духе?»
«Комната! О дай мне силы! Комната! В Кастелло оружие вместо обоев. Ружья, кинжалы, копья, дротики, все, что бывает. От карабинов до кастетов. У парадного входа даже пушка. Боже мой, дедушка Лео коллекционировал эти вещи! Никто и не заметит, если пропадет дюжина винтовок».
«Очень мило».
Тут я не выдержала. «Послушайте, еще минута, и я завизжу. Что за тайна? Вы говорите про Джулиана Гэйла? Если да, я никогда в жизни не слышала большей ерунды. С какой стати ему беситься с винтовкой? Он мог бы пристрелить нескольких театральных критиков, знаю таких, которые много лет на это напрашивались, но не дельфина. Это невозможно!»
«Вы его знаете?» – спросил Годфри грубо и удивленно.
«Никогда не встречала, над нами звезды разные. Но знаю массу людей, которые с ним работали, и все его обожают. Это не для него. Если спросите, откуда я знаю, то скажу, что видела каждую пьесу, в которой он участвовал последние десять лет, и если есть на свете люди, которые не могут скрыть всех деталей своей сущности, то это актеры. Кажется парадоксом, но правда. И чтобы Джулиан Гэйл убил живое существо, вышедшее из греческого мифа, нет, не годится никуда. Если он был пьян или сошел с ума… – Я остановилась. То, как они переглянулись, не оставило бы равнодушным даже счетчик Гейгера. Эту тишину можно было потрогать. – Ну?»
Годфри прокашлялся. Казалось, он не знает, как начать.
«Но ради бога, если она собирается пробыть здесь несколько недель, лучше рассказать, – произнесла сестра. – Наверняка она его рано или поздно встретит. Он ходит только к Каритису и играть в шахматы с кем-то в Корфу, а остальное время его никогда не оставляют одного, но я однажды встретила его у Каритисов, а Люси может наткнуться на него на улице».
«Да, наверное».
Филлида повернулась ко мне. «Ты сказала утром, что тебе интересно, почему он пропал, уйдя со сцены. Знаешь про автомобильную катастрофу три-четыре года назад, когда погибли его жена и дочь?»
«Боже мой, да. Это произошло за неделю до его первого появления в „Тигр, тигр“. Я видела спектакль через месяц. Сэру Джулиану повезло, в этой роли нужно столько слез, что можно кошку утопить, так что он играл лучше, чем всегда, если это возможно, но похудел на несколько стоунов. Знаю, что он болел потом, ходили слухи, что уйдет в отставку, но никто не верил. Он был в полном порядке во время сезона в Стратфорде, но неожиданно объявили, что в „Буре“ он появится последний раз. Что тогда случилось? Опять заболел?»
«В некотором роде. Закончил в сумасшедшем доме, нервный срыв, был там год».
Я смотрела на нее в полном шоке. «Не представляла…»
«Никто не знал. Такие вещи не рекламируют, особенно, если человек на виду, как Джулиан Гэйл. Я узнала только потому, что Макс сказал что-то Лео, когда снимал дом, а потом один друг досказал остальное. Предполагается, что сэру Джулиану лучше, он иногда ходит в гости, но его всегда кто-нибудь сопровождает».
«Ты хочешь сказать, что он должен быть под наблюдением? Пытаешься меня уверить, что Джулиан Гэйл… – Я остановилась. Почему слова такие жуткие? Даже если они не вызывают в памяти гротесковых образов Бедлама, они даже хуже, нежные синонимы самой трагической болезни из всех. – Неуравновешенный?» – закончила я.