Дождавшись, когда гости расселись, Ксавье опустился на стул напротив Мишель и улыбнулся.
– Ты умопомрачительно выглядишь, дорогая, – сказал он.
– Спасибо. – Мишель улыбнулась, но попыталась напомнить себе, что комплимент в первую очередь предназначался для ушей Люсиль и Мориса. Это удалось плохо, потому что главное было не в словах, а в том, как он их произнес.
И снова в памяти всплыли его слова: «Давай займемся любовью и посмотрим, к чему это приведет». Она словно заново ощутила прикосновение его губ, вспомнила, как его руки обняли ее, как сама прижалась… Если бы Люсиль не прервала их тет-а-тет, она бы сказала «да». Она так хотела его. И сейчас хочет…
Мишель приказала себе выбросить из головы эти мысли. Ей надо оставаться в трезвом рассудке, чтобы пережить проклятые выходные. Такое увлечение может стать опасным, особенно если его объектом является мужчина, во многих отношениях похожий на ее бывшего жениха.
Секс для Ксавье, наверное, всего лишь приятное времяпрепровождение. Он не будет сомневаться, если представится возможность заняться любовью с пылом и страстью, но без серьезного чувства. А затем, когда их представление для родственников закончится, спокойно повернется к ней спиной и пойдет своей дорогой. Нет, она давно уже перестала быть наивной дурочкой. Слишком болезненные уроки были преподаны ей ранее.
Перед ней поставили тарелку с закуской, и Мишель начала есть, но даже не ощущала вкуса. Ей надо, просто необходимо прогнать тягостные мысли и принять участие в разговоре.
Ксавье сначала рассказывал Морису о производстве фарфора, потом беседа незаметно перешла на поместье и сам особняк. Полковник восхищался и его местоположением, и отделкой, но Ксавье сказал:
– Вы даже не представляете, как тут все будет выглядеть после переделки. У Мишель просто гениальные идеи!
И он улыбнулся ей.
– Но ты чуть не отказался от услуг нашей фирмы, – сказала она, вспомнив, сколько он тянул с одобрением ее проекта, как угрожал, что передаст заказ другой фирме. – Хотел обратиться к нашим конкурентам.
– Я бы никогда в жизни не сделал ничего подобного, Мишель, – мягко произнес Ксавье.
– Ты… блефовал?
– Естественно.
Она долго и неотрывно смотрела ему в глаза, пытаясь понять, что в его словах правда, а что ложь.
– Мужчине надо иметь несколько запасных трюков, когда он пытается привлечь красивую женщину. – Он повернулся к полковнику. – Ведь так, Морис?
– Безусловно, – рассмеялся тот.
Ну конечно, он просто ищет дешевой популярности, решила Мишель. Но вот он снова повернулся и посмотрел ей в глаза, и она засомневалась. А потом… потом он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, и она перестала быть уверенной, в чем либо, даже в том, как ее зовут.
Мишель захотелось, чтобы Люсиль и Мориса не было сейчас с ними, чтобы все внимание Ксавье принадлежало ей и только ей. Ну и пусть их роман будет мимолетным. По крайней мере, она насладится им сполна – ведь жизнь так коротка! Они оба одинокие, не связанные семейными узами люди, поэтому их интрижка никому не причинит вреда.
Мишель вдруг поняла, по какому опасному руслу потекли ее мысли, и потянулась к бокалу.
Тарелки с закуской были убраны, и им подали телятину а-ля террамель с соусом «бландернье». А разговор перешел на жизнь четы Кальдерон во Флориде.
– Вы непременно должны как-нибудь привезти к нам Сержа. Приезжайте всей семьей, – сказала Люсиль Ксавье.
– С огромным удовольствием. – Он взглянул на Мишель. – Правда, дорогая?
«Всей семьей» – какие прекрасные слова! Но они не семья и никогда ею не будут, напомнила она себе, однако умудрилась пробормотать нечто утвердительное.
Раскат грома раздался намного ближе, чем раньше, и Мишель опасливо покосилась на открытую дверь террасы.
– Боишься грозы? – спросил Ксавье.
– Нет, – тут же ответила она, потом заметила, как он недоверчиво усмехнулся, и призналась: – Да, боюсь. Если бы была дома, то уже выкручивала бы пробки.
– Не беспокойся, дорогая, я позабочусь о тебе. Если гроза подойдет ближе, сделаю то же самое, – пообещал он с улыбкой.
Мишель посмотрела ему в глаза и не смогла не улыбнуться в ответ.
Люсиль и Морис обсуждали, в какое время лучше всего приехать к ним в гости, но молодая женщина слушала и не понимала их. Слова пролетали мимо, не откладываясь в сознании. Она думала о том, что произойдет, если она поднимется с Ксавье в его спальню. Вспоминала поцелуй у бассейна и удивительно чувственное ощущение, когда их тела соприкоснулись. Если даже это доводит ее почти до неистовства, то что же случится, если она забудет о сдержанности?…
– Мишель, Мишель, – услышала она чей-то голос, пришла в себя и обнаружила, что уже подали десерт и кофе.
Люсиль улыбнулась.
– Я спрашивала, не будете ли вы возражать, если мы с Морисом откажемся от кофе, а отправимся на покой. Мы оба устали, а я еще не совсем окрепла после болезни.
– О нет, конечно, не буду, – ответила Мишель. Она готова была сгореть от смущения, поняв, что не слышала ни единого слова, потому что смотрела на Ксавье. – Я сама собираюсь лечь пораньше.
– Я так и подумала, – улыбнулась Люсиль и засмеялась, заметив растерянное лицо молодой женщины. – Ну полно, не смущайтесь, мы не настолько состарились, чтобы забыть собственную молодость. К тому же вы все равно скоро поженитесь.
– Люсиль, вы не должны уходить, только чтобы дать нам побыть наедине. – Мишель ужаснулась намеку в словах пожилой дамы и боялась даже глаза поднять на Ксавье.
Но та снова засмеялась и поднялась со своего места.
– В нашем возрасте начало одиннадцатого уже глубокая ночь, дорогая. Так что, если позволите, мы удалимся. Спасибо, Ксавье, за прекрасный день.
– Пожалуйста, – искренне ответил он. – Поверьте, я получил огромное удовольствие от вашего общества.
– Не могли бы вы заглянуть на минутку к Сержу и посмотреть, спит ли он? – попросила Мишель, когда пожилые супруги были уже у двери.
– Конечно, – тут же согласилась Люсиль. – Спокойной ночи.
Они вышли, а Ксавье взял бутылку и долил Мишель вина.
– Я же тебе говорил, что они не старомодные и не ригористы, – с усмешкой сказал он.
Ей снова стало жарко.
– Она так сказала потому, что боялась смутить меня.
Ксавье поднял свой бокал.
– Все равно я считаю, что вечер удался.
– О да, они очень милые люди.
– И очень понимающие. – Он улыбнулся той самой улыбкой, что действовала на нее безотказно.
Мишель сделала глоток кофе, надеясь, что горячий крепкий напиток приведет ее в чувство. Но безумные мысли не оставили ее, и она снова представила, какой могла бы оказаться ночь, проведенная вместе с Ксавье.
Гроза подошла совсем близко, поднялся ветер и начался дождь. Ксавье встал и выключил верхний свет.
– Так лучше? – спросил он.
Она кивнула, хотя была не уверена, действительно ли лучше, потому что теперь горели только свечи и обстановка стала еще интимнее.
– Если хочешь, можем забрать кофе и вино и перейти в гостиную.
Но Мишель попыталась отказаться.
– Нет-нет, уже поздно, – сказала она, стараясь оторвать от него взгляд. – Вечер был чудесный, но мне пора.
Правда, ужасная правда заключалась в том, что ей мучительно не хотелось уходить и разрушать окружающую их сейчас атмосферу интимности.
Приказав себе не сходить с ума, она попыталась отодвинуть стул, но не смогла заставить тело повиноваться. У него было свое мнение, своя воля.
– Мишель… – Она неуверенно посмотрела на Ксавье, который прошептал: – Ты ведь знаешь, что я схожу по тебе с ума с той самой минуты, как увидел тебя… Знаешь?
Голова ее закружилась, сердце подкатилось к самому горлу и забилось там, мешая дышать.
– Я… я полагала… полагаю, что нам не надо смешивать игру и реальность. Это ошибка! – быстро произнесла она, будто надеялась словами рассеять свое желание.
Ксавье накрыл ее руку своей и начал поглаживать большим пальцем гладкую нежную кожу. Она задрожала от едва сдерживаемой страсти.
– Но я хочу заняться с тобой любовью и предполагал… Нет, я знаю, что ты тоже хочешь меня.