«Чёрт, надеюсь всё не так плохо, как Винс рассказал. Иначе мне реально пиздец».
Уже через секунду мы прыгнули в водоворот, который выплюнул нас в нужном месте.
На троне восседал отец, рядом с ним стояла Лилит. Сбоку стоял Маммон, Руби и Ости.
Мы с Винсом переглянулись.
— Винсерос, можешь быть свободен, — повелительно рявкнул мой папаша. При желании, он мог заставить обосраться от страха почти любого демона.
Винс испуганно глянул в мою сторону.
«Иди. Все будет нормально», — влез в его голову и попытался успокоить я.
«Люц, ты редкостный придурок! — зло отозвался голос Винса в моей голове. — Совсем за дебила меня считаешь?»
»Ты ничем не сможешь мне помочь, но сможешь найти кучу неприятностей на свою шею. Так что, будь добр, проваливай пока можешь».
Винсерос развернулся и вышел из зала, на прощание бросив мне:
«Удачи, брат!»
«Она явно будет не лишней».
Глаза отца пылали еле сдерживаемой злостью. Его гнев можно было ощущать на расстоянии.
— Какого хрена ты творишь, сосунок несчастный? — голос Сатаны усиливался эхом, отскакивал от стен и звоном отдавался в моих ушах.
«Так-так, и это всё?! Я-то думал!»
— И что же, по-твоему, я творю, отец? — спокойно спросил я.
— Смертная? Люцифер, ты рехнулся? Никогда не думал, что мой сын может пасть так низко.
— Много ты понимаешь, — сквозь зубы прошипел я.
— Я понимаю, что ты много о себе возомнил. Понимаю, что ты вместо того, чтобы исполнить мою волю и жениться на Ости, заводишь новую интрижку. И даже не с демоном, а с долбанной смертной шлюхой!
— Не смей её так называть! — злость затуманила разум.
«Никому не позволю оскорблять мою девочку!»
— И что же ты сделаешь, Люц?
— Не знаю. Может отречься от долбанного трона? Или попрошу Шепфа сделать меня человеком? Как тебе идея?
— Ты не посмеешь, мозгляк! Я самолично сверну башку твоей смертной сучке!
— Я сказал, не смей оскорблять Вики! — мои глаза загорелись алым пламенем, крылья раскрылись сами собой. Я был готов идти в атаку.
— Люцифер, остановись! — гаркнул Маммон, привлекая моё внимание. — Это не выход, Люци. Твой отец не знает всей правды, — затем демон смерил уничтожающим взглядом Руби и продолжил: — Эта падаль в демонском обличье, рассказала то, в чём её скудный мозг не в силах разобраться.
Моя бывшая подстилка, вся сжалась и отступила. Я чувствовал её страх. Эта тварь совсем не так себе всё представляла.
— О чём ты? — рыкнул на Мамона отец.
— Люцифер, покажи ему свою руку, — обратился Маммон ко мне.
— Не думаю...
«Доверься мне, сынок...» — прочитал я мысли демона.
«Ну что ж, ладно. Была не была!»
Я засучил рукава свитшота. Кстати, в нём было непривычно до ужаса. Его мне Вики одолжила. Свитшот принадлежал то ли её брату, то ли отцу. Пофиг. Главное размер подошёл. Ведь моя рубашка была испорчена в хлам. Моя смертная бестия вырвала все пуговицы «с мясом».
Так вот, я оголил предплечье, где отчётливо выделялись три буквы: «Fat».
Отец присмотрелся и впервые, за всё моё существование, я увидел в его глазах сожаление.
— Ты ведь знаешь, что это означает?! — обратился Мамон к повелителю ада. — Неужели ты снова совершишь одну и ту же ошибку?
— Хм... я должен подумать, — отец резко успокоился и как-то даже осунулся.
— Но Ости... и я... Повелитель, нельзя спускать мальчишке всё так просто с рук! — начала подначивать отца Лилит.
«Долбанная мразь! Если я и стану правителем Ада, то только для того, чтобы превратить её жизнь в сплошную боль, страдания и унижения».
— Я сказал, мне нужно подумать! — зло рявкнул отец.
Лилит обиженно надула губки и развернувшись на каблуках, с гордо поднятой головой, вышла из зала.
Ости посмотрела на меня, как затравленный зверёк и побежала следом за матерью.
«С ними явно будут проблемы», — раздался в моей голове голос старшего товарища.
— Почему я узнаю об этом только сейчас? И, таким образом? Если бы не Руби, я так и оставался бы в неведении?! — зло процедил мой родитель. — Отвечай!
— Я не думал, что тебя это должно касаться, — равнодушно ответил я.
— Однако Маммону ты не забыл рассказать, — недовольно скривил губы Сатана.
«Если бы я не знал его так хорошо, то подумал бы что он ревнует. Что ему больно от того, что я не сказал ему, не поделился своими проблемами. Глупость, конечно».
— Я случайно об этом узнал. Мими забеспокоилась из-за странного поведения твоего сына.
Сатана посмотрел на меня, затем на Маммона. И фыркнув, сказал:
— Конечно. Я же полный идиот, чтобы верить в подобную чушь. А, впрочем, фиг с вами. Татуировка ничего не меняет. Люцифер должен жениться через месяц после инаугурации. И это моё последнее слово.
— Я не женюсь на Ости! И вообще на ком бы то ни было. Я не позволю тебе сделать из меня марионетку, не позволю разлучить меня с Вики! — я был очень зол, но ещё больше меня накрывало отчаяние. Как же теперь выкрутиться из этой чёртовой западни.
— Ах ты... — глаза отца горели такой злобой и ненавистью, что любой другой бы испугался, но только не я.
«Уйди, Люцифер! Сейчас же!» — рявкнул мысленно Маммон.
— Какого хрена... — начал было я, но демон перебил меня, уже сказав вслух:
— Я сказал сейчас же!
Сатана наблюдал за происходящим молча, лишь вопросительно изогнув бровь.
— Чёрт вас всех побери!!! — зло гаркнул я и вышел из зала, хлобыстнув дверью.
Меня ещё трясло от злости, когда из зала, юркой белочкой, выскочила Руби.
«Не так быстро, дорогая!»
— Стоять! — так просто эта гадюка не отделается.
— Нет! Люцифер... — она попыталась сбежать, но не успела. Я был быстрее и сильнее этой дуры.
— Ты хоть понимаешь во что влезла, чёртова идиотка?! Неужели ты вправду думала, что донос сойдёт тебе с рук? — схватив её за крылья, я потащил демоницу в свои покои.
— Люци... пожалуйста, я сделаю всё, что ты захочешь, всё что только не попросишь... — Руби была сильно напугана и верещала так, что закладывало уши.
— Всё что захочу, говоришь? — на моих губах, расплылась коварная улыбка.
— О... — её глаза загорелись. — Я так и знала! Дьявол не способен любить и быть верным, — осмелев она подошла ко мне ближе. — Что же ты хочешь, дорогой? Хотя постой! Я угадаю! — она облизнула свой пальчик, затем прикусила самый его кончик и эротично простонала. — Мой Повелитель, желает, чтобы я ублажила его ртом?
— Почти, — хмыкнув, я придвинулся к ней вплотную и прижал к себе. Затем прошипел в самое ухо. — Твой повелитель желает, чтобы ты исчезла. Чтобы познала истинные страдания. Чтобы в полной мере осознала своё предательство.
— Что? Какого хрена? — Руби пыталась вырваться, но я не позволил.
— Ты сама во всём виновата, — с этими словами я вырвал её чёрные крылья.
— Не-ет! Что ты наделал?! — казалось, Руби сошла с ума. Она билась в истерике и осыпала меня проклятиями.
— Может ты и права. Может, дьявол и не умеет любить. Но... но он умеет мстить. И месть его жестока, — я схватил меч архидемона, который давно мёртвым грузом лежал в моей комнате, меч являлся собственностью моей бывшей любовницы Мэг. Архидемона высшего уровня. Одержимый жаждой мести, я приставил клинок к горлу Руби.
— Нет... — испуганно пискнула демоница.
— Какого хрена... Люцифер! Остановись, мать твою, сейчас же! — Маммон подлетел ко мне и попытался вырвать оружие. — Сынок, это не выход!
«Кто сказал?»
— Люци, прошу, подумай. Отец тебя уничтожит за самовольство.
— Ха... я бессмертен. У него нихрена не выйдет.
— Мой мальчик, уничтожить можно по-разному. Послушай доброго совета: отпусти её.
— Эта шавка должна ответить за всё, что натворила.
— О-о-о. Она ответит, будь уверен.
— Р-р-р, — вырвалось рычание из моей глотки, но я решил послушать старшего товарища. — Ладно.
Почувствовав, что моя хватка ослабла, Руби вырвалась и хотела сбежать, но её остановил Маммон:
— О нет-нет! Ты, своё получишь, — демон коснулся её виска и сказал: — Delebit oblivio.
Глаза Руби потускнели, и она бестолково вылупилась на нас.
— А теперь... — Маммон дунул и демоница исчезла.
— Куда ты её отправил?
— Туда, где она больше не сможет нам напакостить. В Тибет. А если ты когда-нибудь решишь дать ей второй шанс, просто отмени заклятие забвения.
— Это вряд ли — хмыкнул я.
«Я бы, конечно, предпочёл избавиться от этой одержимой мной стервы, более радикальными способами, но и так сойдёт».
— Ты объяснишь мне то, что произошло в зале? — приподнял вопросительно бровь, спросил я.
— Ты уверен, что хочешь это знать? — задумчиво ответил Маммон.
Качнув головой, я напрягся. Было какое-то смутное предчувствие, сказанное, мне не понравится.
— Что ж, тогда у меня будет к тебе вопрос: что ты помнишь о своей матери?