— Ну, а от меня-то вы чего, гражданка Иванова, хотите? — флегматично до неприличия поинтересовался он.
— Как, то есть, чего! — прямо-таки вскипела я, задетая за живое подобным безразличием (солнце ли мне голову напекло или я жалела об утраченном гастрономическом удовольствии, что обычная реакция совкового мента вывела меня на миг из берегов?). — Я хочу, чтобы вы приступили к выполнению своих обязанностей.
— Вот как? — вскинул он на меня свои маленькие глазки.
— Я принесла заявление, а вы должны его зарегистрировать, — гордо отчеканила я.
— Зарегистрирую, — вяло произнес капитан, — у вас все?
Я кивнула.
— Так, — Гришанин погрузился в чтение моего заявления. — А вы там как оказались? — снова поднял он на меня глазки, казавшиеся двумя черными дырочками в тени мощных надбровных дуг.
— В заявлении все сказано, — терпеливо ответила я, — читайте дальше.
Гришанин с неизменным равнодушием продолжил чтение.
— А показать сможете? — вдруг оживился он и кивнул на стену, где висела карта.
Реакция у него, что ли, замедленная такая или он с бодуна? Я внимательней присмотрелась к пергаментно-бледной физиономии капитана. Да нет, вроде не с бодуна…
— Конечно, — спокойно (себе на удивление) ответила я и ткнула пальцем в район озера.
— Сможете найти?
— Найду, — уверенно произнесла я.
— Хорошо, — сказал Гришанин.
Это милое словечко на редкость веско прозвучало в его устах.
— Я на машине, — конкретизировала я.
— Угу, — Гришанин сосредоточенно кашлянул, поднялся со стула, прикрыл лысину фуражкой и взглянул на меня как-то даже по-товарищески. — Пошли!
Я кивнула, открыла дверь и первая вышла в коридор. Навстречу нам попался молоденький высокорослый лейтенант с нагловатой физиономией.
— Куда, Михалыч? — фамильярно спросил он моего спутника.
— Жмурик в лесу, — профессионально объяснил Гришанин и снова кашлянул. — Скажи, чтоб Колька к машине шел.
Лейтенант что-то ответил и потопал дальше по коридору, а мы вышли на улицу. Остановившись возле «уазика», Гришанин достал пачку «Золотой Явы», из нее — сигарету и прикурил от какой-то грубой подделки под «Зиппо».
— Садитесь в машину, — лениво процедил он, — я поеду следом.
Я ничего не имела против этого. Сев за руль своей «девятки», я тоже закурила. Рядом с капитаном я почему-то решила обойтись без сигареты. Как это ни вздорно звучит, но курение бок о бок вселяет мысль о какой-то пусть маленькой, но близости между курящими, а мне не хотелось признавать между мной и Гришаниным никакой близости. Меня даже коробило, что я в принципе сделана из того же материала, что и этот серый занудный человечек. Хотя нет, что это я! Вовсе я не из того материала! А из какого? Кто я?
Не подозревая, какую смуту поднял в моей «робкой» девичьей душе, Гришанин тихо попыхивал своей «Явой». Наконец в дверях появился бравый широкоплечий сержант. Его простонародное лицо излучало казавшийся весьма странным и несвоевременным энтузиазм. Когда сержант подошел поближе, я уловила в царящем на его скуластом лице оживлении что-то глуповато-крестьянское. Этакий наивный парень на службе у Отечества! Я нажала на педаль акселератора, неторопливо выводя «Ладу» из состояния покоя. Сержант между тем бодро залез в «уазик», подождал, пока сядет командир, и лихо тронул машину с места.
Безотносительно к тому, что солнце сияло не так ярко, как пару часов назад, дорога к озеру показалась мне не такой праздничной и веселой, как в первый раз. Да и до веселья ли тут, когда трое молодчиков у тебя на глазах расстреливают человека! Кто этот человек, я, конечно, не знала, может, такой же мафиози, заказ на которого спустил этим гадам их общий босс… А может, какой-нибудь несговорчивый предприниматель… В любом случае, убийство есть убийство, и стать его свидетелем с риском для жизни не назовешь приятным событием.
Я выкурила еще одну сигарету и немного успокоилась. Что это я, на самом деле, так волнуюсь? Я к этому не имею никакого отношения… Или имею? Написала заявление — это да, это мой долг, если хотите! Не могу я просто так закрыть глаза, заткнуть уши и убеждать себя, что ничего не видела, ничего не слышала и не знаю. А раз написала… Эти бандиты ведь могут узнать, кто я, где живу, чем занимаюсь. Вот откуда твое волнение, Татьяна Иванова…
Свернув с трассы, я почувствовала гложущую пустоту в желудке. Это ощущение нельзя было назвать голодом. Под голод искусно гримировалась моя тревога. Меня немного мутило, когда я, объехав озеро, двинулась дальше в лес. Я затормозила прямо на поляне. «Уазик» остановился рядом. Опасаться здесь нового появления бандитов было глупо — неужели им могло прийти в голову, что девушка, которую они чуть было не застрелили, опять окажется на этой злосчастной поляне в «приятной» компании с ментами?
— Ну, где? — деловито повысил голос Гришанин.
Сержант вылез следом за ним и теперь разминал ноги, прохаживаясь перед «уазиком» и бросая на меня интригующие взгляды. Я молча огляделась, пересекла поляну и раздвинула кусты. Никого. Только на траве, возле густых зарослей кустарника, несколько бурых пятен.
— Вот, — не скрывая разочарования, сказала я, показывая рукой на пятна.
— Это? — приблизился ко мне Гришанин.
Он склонился над указанным местом, прищурившись так, словно пятна были величиной с инфузорию-туфельку.
— Че там, Михалыч? — весело крикнул сержант.
— Кровь, что ли… — озадаченно пробормотал Гришанин, садясь на корточки.
Сержант подбежал к нам. Тоже мне, эксперт с дебильной улыбкой на красной морде!
— Похоже, — помотал сержант своей большой головой.
— Но это ничего не доказывает, — напряжение Гришанина пошло на убыль, — кто его знает, чья это кровь, — он поднялся и скептически взглянул на меня. — Трупа-то нет.
— А может, его закопали? — без особой убежденности сказала я.
Следов свежевскопанной земли не наблюдалось. «Может, они отвезли труп подальше в лес?» — мелькнуло у меня в голове.
— Нет, — покачал головой Гришанин, — я думал, правда труп!
Он выразительно вздохнул, словно от нахождения трупа зависело его повышение по службе. На самом же деле, он был явно доволен таким раскладом.
— А если эти пятна на экспертизу? — упорствовала я.
— Ну, докажет она, что это кровь какого-то человека, дальше-то что? — грустно посмотрел на меня Гришанин. — Как говорит закон, нет трупа, нет и преступления.
— Отправляйтесь домой, девушка, — посоветовал мне сержант, нагло вклинившийся в наш разговор.
— Но у вас же есть номер джипа, на котором приехали те трое, — выложила я последний козырь.
— Номер? — без особой радости переспросил Гришанин. — И какой же он?
— Да вы что, смеетесь надо мной, что ли? — чуть не вскипела я. — В заявлении же все указано. Джип «Шевроле», черного цвета, номерной знак триста тридцать, зарегистрирован в нашем регионе.
— Хорошо, — кивнул капитан и со снисходительной жалостью посмотрел на меня, — тогда поехали обратно.
Я только пожала плечами.
Гришанин все-таки взял образцы земли с кровью, и мы отправились в обратный путь.
ГЛАВА 3
Дома я приготовила себе горячую ванну и хороший кофе. Это, может быть, единственные из атрибутов аристократической жизни, в которых я не могла себе отказать. Несмотря на то, что наш век все упрощает и привилегированные в прошлом вещи делает доступными для широких масс, ванна и чашка свежемолотого кофе представляются мне роскошным атавизмом давно ушедших дней.
После омовения я почувствовала себя помолодевшей лет на десять. А когда сделала первый глоток замечательного напитка, обретшего жизнь под жгучим солнцем Эфиопии, мне показалось, что я в раю. Я была на пике блаженства.
Это блаженство перешло понемногу в тихую радость, и я задремала — подняли-то меня в половине восьмого! Когда я проснулась, часы показывали без пятнадцати пять. Сегодняшний инцидент упорхнул из моего сознания летучим змеем. Образ капитана Гришанина тоже померк, словно я все это время сидела с кальяном. Я уже поздравляла себя с победой воображения и простых человеческих радостей над всякими неприятными моментами, когда тишину моего отдохновения прервала настырная трель телефона.