Я про себя подумал, что негоже водителям ездить по трассе без денег и высматривать на трассе автостопщиков для своего продвижения… и, конечно же, согласился.
Мы заправились на все имевшиеся у меня рубли и поехали, но на следующем посту ГАИ нас оштрафовали за перевес. Денег у водителей не было; у меня остались только доллары, но ГАИ брать в валюте не хотели, а в ночной деревне, где нас застопили, не было обменников, да и жители имели слабое представление о текущем курсе доллара. Пока торговались с гаишниками и избавлялись от долларов, прошло несколько часов. В общем, лишь утром мы поползли к Ростову.
Ростовские степи. Рыжая прошлогодняя трава, посыпанная вчерашним снегом. Ветер. Говорят, только вчера здесь началась зима, а недавно было до +16! Опять не успел, нужно будет избавиться от водителей-морковников и поехать быстрее на юг.
Морковники ехали медленно, грызли морковку (она уже два дня была их единственной пищей) и жаловались на жизнь. Когда приползли в Ростов, водители разошлись в поисках своих знакомых — у кого бы одолжить и отдать мне тысячу рублей. Итак, когда я стоял на развязках Ростовской объездной, день клонился к вечеру. Я ехал до Ростова более двух суток — настоящий рекорд медленности!
Военный-подводник, ехавший из Севастополя в Кропоткин на новенькой иномарке, прибавил мне оптимизма; а к двум часам ночи я добрался до большого рынка у объездной дороги города Пятигорска на машине, гружёной шампунем. Снег сыпался обильно (опять говорили, что зима наступила только вчера). Тут мне сильно захотелось спать — всё же третья ночь в дороге. Я прошёл пятигорский рынок, набрёл на развалины какого-то колхоза и улёгся спать в сарае с сеном, оставив на снегу цепочку свежих глубоких следов.
* * *Проснулся в шесть утра. Прохладные, вязкие, кисельные сумерки. Тёмные силуэты за окном. Собрал спальник, рюкзак; как вдруг один из заоконных силуэтов зашевелился.
— Стой, стрелять буду!
Я вздрогнул от неожиданности. Оказалось — старик с пустым ведром в руках, колхозный сторож, безвредный, нашёл меня по следам. В его сторожке я поел кашу и направился на трассу.
В Нальчике я должен был обменять образовавшиеся у меня в Ростове рубли на какую-нибудь другую валюту. Обменных пунктов нигде нет, но на Центральном рынке процветает неофициальный ручной обмен. Обменщиков человек двадцать, все стоят рядом, и все похожи: высокие кабардинцы в меховых шапках и длинных тулупах, с квадратными лицами, из которых доносится бормотание: "Доллар менять, доллар…»
Обменщики оказались честными людьми, и я продолжил свой путь.
* * *Последний российский город на моём маршруте — Алагир. Здесь начинается Военно-осетинская дорога. Город наполнен слухами, что трассы через Кавказ закрыты из-за обильного снега. Вот те на! На южном посту ГАИ собралась пробка. Гаишники пропускают только некоторые машины, выбирая их по непонятному мне признаку. Сверху, с гор, периодически проскакивают залепленные снегом южно-осетинские машины. Говорят, что трасса безрадостная, но проехать можно.
Вечером пошёл рейсовый автобус на Бурон (это маленький посёлок повыше Алагира, в горах, но ещё на российской стороне Кавказа). "Не будет машин, переночую, а наутро пойду пешком", — появилась неразумная мысль. К счастью, движение всё-таки открыли. Двое осетин с номерами 15RUS уже в полумраке подбирают меня до Цхинвали.
Начали неспешную кавказскую беседу. Узнали, что у меня есть фотоаппарат. Спрашивают:
— А сфотографироваться можно?
— Не выйдет, темно, а вспышки нет.
— Жаль, а то в Москве напечатал, показал бы: я, мол, с чурками чернорожими. Да?
— Нет, ну что вы, — не согласился я, — не буду так говорить!
— Та, нас же там не будет!.. — отвечали осетины, не особо уверовав в мою искренность.
* * *Два товара идут на экспорт из Южной и Северной Осетии: водка и мандарины.
Все помнят историю осетинского спирта, поток которого пытались перекрыть два года назад. Тогда по ту сторону Кавказа, в Южной Осетии, скопилось фантастическое количество спирта — несколько сотен грузовиков. Таможня не пропускала их в Россию, хотя водители, по слухам, предлагали погранцам огромные взятки. Потом всё же "наука победила", и спирт куда-то пропал. Наверное, провезли в Северную Осетию и переработали в водку.