Дед потянул носом летний воздух.
— Странно, — изрек он, принюхавшись снова. — Чуешь? Чем это повеяло, мистер?
Молчание.
От ветра и знойного солнца запах чужеродной плоти усиливался.
Старик поморщил вздернутый нос.
— Ну и смердит. Я-то думал, дубильню с живодерней закрыли. Оказывается, нет. Должно быть, сегодня снова открыли.
Старик подслеповато уставился в сторону чужака, пытаясь навести свое зрение на резкость. Первое, что пришло ему в голову, было: «Может, тебе не мешало бы в баньку сходить». Но, поразмыслив немного, старик сказал себе: «Да я сам с апреля не мылся». Нет, тут что-то другое. В любом случае, сказать гостю, что ему срочно нужны мыло и влажное полотенце, — ужасно невежливо.
Макушка у пришельца была огромная; лоб белый, идеально шаровидный, почти прозрачный. Когда на него падали солнечные лучи, казалось, внутри, под бледной кожей плавно колышется розоватый пульсирующий мозг. Костного покрова не было, а только тонкая скорлупа, вроде яичной, хрупкая и зачаточная.
Затем: — …двуногое первозданного вида… двуногое первозданного вида…
— Что? — встрепенулся старик, оттолкнувшись спиной от балконных перил. Он задвигал массивными ногами в мешковатых штанинах.
— Ты что-то сказал, незнакомец? — …двуногое первозданного вида… дегенеративное… неотесанное… на редкость недоразвитое… двуногое первозданного вида… первозданного…
Старик метнул в незнакомца косой взгляд.
— Повтори-ка!
Заминка.
Потом:
— Люр-ру-люр-люр-люр-люр… — ответил пришелец.
— Не это, — перебил старик. — А то, другое. — …двуногое первозданного вида…
— Ну и словеса! — закряхтел старик. — Ну и словечки! Вот бы и мне так шпарить на королевском наречии.
Деда заметно удивило, что незнакомец умеет говорить. — …неотесанный назойливый субъект… очевидно, один из миллионов ему подобных… ужасная планета…
Услышанное медленно доходило до старика, и, в конце концов, он решил, что не понял ровным счетом ни черта, но то, что он понял, пришлось ему не по нутру.
— Эй, послушай, — запротестовал он, — это еще что за тарабарщина такая?
И тут старика осенило, что никакой звучащей речи он таки не слышал! В тяжелом воздухе не раздалось ни единого звука. Он медленно откинулся на спинку стула.
— Постой-ка.
Сплюнул порцию табака.
— Минуточку.
Дернул раз себя за бороду.
— Может, я сбрендил, но ведь ты только что ничего не произнес?
В полуденном свете лоб незнакомца порозовел от пульсации, но ответа не последовало.
Старик затряс головой в надежде хоть что-то уразуметь.
— Ты ничего не сказал, но я ведь что-то слышал. Только слова проникли в мою голову не снаружи, а изнутри — как будто в мозгу фонтанчик забил. Черт, черт, черт! Чужак, что это со мной? У меня что — крыша поехала?
Незнакомец по-змеиному плавно задвигал червеобразными руками и белыми волнистыми ногами и стройным бледно-коричневым округлым туловом, а его глаза в пирамидальной голове с выпуклым лбом упорно разглядывали старика. — …цивилизация с признаками дегенерации… если она может служить примером… на нашей планете нет ничего подобного…
Старик опять ничего не понял, и то, что он не понял, ему не понравилось. Он ткнул ножом в воздух.
— А ну-ка выкладывай, кто ты такой есть! Ты что ж это, мысли чужие читаешь, как в варьете? Если да, то вали отсюда сей же час! Я с такими в одну церковь не войду. Чтоб духу твоего тут не было! Вот…
В голове старика чужеродные слова зазвучали снова, и на сей раз они стали позабористее: «… узколобый религиозный фанатик… что-то такое про предрассудки… семантически нездоров… социально неряшлив…»
Старик ощетинился.
— А ну, заткнись! — сказал он громко. — Ладно, черт с тобой, ты заявился, уселся и защебетал, чтобы я ничего не понял, но у меня есть сомнения насчет твоего языка, к тому же в Писании про него не сказано. Ты есть… — …умственно инертен…
И опять в воздухе эта невыносимая вонь. Она просочилась в ноздри старика, и его заколдобило, как от боли. Он закричал:
— Как же от тебя несет! Как же ты мне надоел! Давай, проваливай отсюда!
Старик встал, подпирая перила, служившие ему единственной опорой. — …несчастное забитое двуногое существо… воображает, будто оно властно повелевать… что невозможно… ибо насилие прекратило существование миллион лет тому назад… оно есть орудие невежественного индивида…
Старик почуял, как между лопаток струится ледяная влага, как из ручья, и подумал, с чего бы это.