– Ну, это когда летом всегда жарко, зимой всегда холодно, и нормально идёт дождь, – сказала Лиля первое, что пришло в голову. – Когда стабильно.
– Верно, Кудрявцева, – одобрила учительница. – Покажи на карте, где это.
Лиля взяла указку. Она не знала, где это, да и карту плохо видела. На неё смотрел весь класс и Артур, она смутилась.
И тут Зойка закричала:
– Кудрявцева, надень очки! Ты же не видишь карту!
– Надень очки, – сказала географичка.
– Надень очки!!! – завопил весь класс.
Лиля смотрела на орущих подростков, на Артура, который был громче всех, и краснела.
– Я всё отлично вижу, – соврала она. – Просто не знаю, где это. Я не разбираюсь в картах.
– Садись. Двойка тебе. Давай дневник, – сказала географичка. – Так хорошо начала, и всё испортила.
Это был ужасный день. Артур видел её позор! Она притихла, съежилась.
Последние два урока отменили, и Лиля с Леной отправились во двор кататься с горки, но вскоре замёрзли, и пошли к Лене. Её мама была на работе. Девочки пили чай с пирожными, болтали, слушали пластинки. Лиля дала Лене почитать свою заветную тетрадь. А Лена дала Лиле свою самую любимую пластинку на несколько дней. Там были песни о любви, исполнял Валерий Ободзинский. Он пел так проникновенно, нежно, страстно! Лиля была в восторге, и с радостью взяла пластинку, которая была в красивом картонном пакете. Она бережно завернула её в газету, и сунула в портфель. Она была счастлива!
Она радостно шла домой. Снег поскрипывал под ногами, снежинки нежно щекотали лицо. Она очень сильно хотела, чтоб родителей не было в квартире, с такой невероятной силой желала она этого! Шла и молила высшие силы, какие-то, которые должны ведь быть, может, те, что она видела однажды над карнизом в своей комнате, она умоляла их сделать так, чтоб родителей не оказалось дома! Очень сильные желания порой сбываются. Из подъезда вышли Лилины родители. «Наверно, в ЦДЛ направились», подумала она, подождала немного за деревом, окутанным снегом, и помчалась домой. «Если туда, то надолго!» Она ворвалась в квартиру, сбросила сапожки, шапку и пальто, и смело вошла в родительскую комнату. Там были трюмо и проигрыватель. Она поставила пластинку. Включила. Заиграла музыка, и проникновенные звуки песни наполнили комнату. Лиля стала подпевать:
– Льёт ли тёплый дождь, падает ли снег, я в подъезде возле дома твоего стою…
Она представила себе Артура, вот он ждёт её, вглядывается в силуэты прохожих… И стала самозабвенно кружиться по комнате, тихонько повторяя слова за певцом и поглядывая в трюмо на своё отраженье. Потом она принялась отплясывать твист перед зеркалом. Получалось здорово! Она была в упоении! И вдруг сильный удар по затылку отрезвил её. Лиля с ужасом увидела родителей. Она не слышала, как они вернулись. Отец выключил проигрыватель, схватил пластинку, и швырнул её в окно. Лиля ахнула, и завопила:
– Это Ленина пластинка! Я должна вернуть её!
– Ах ты дрянь! – прикрикнула на неё мать. – При чём тут Ленин! Не знаешь уже, что соврать!
Лиля рванулась в прихожую. Пластинку надо найти, подобрать, она, наверно, под окном лежит. «Кошмар! Что я скажу Лене!» – в ужасе подумала она.
У самой двери мать схватила её за шиворот:
– Куда! Быстро мыть руки, и обедать!
Лиля снова бросилась к выходу. И получила ещё одну затрещину.
– Бертик, что это с ней, то на улицу не выгонишь, а то мчится туда сломя голову. Что-то натворила. Возьми её дневник, глянь, – сказала мать.
Отец вытряхнул её портфель, стал рыться в тетрадях, листать дневник.
– Так и есть, двойка по географии, – сказал он.
– Бери ремень, – скомандовала мать.
Липкая ночная тишина шептала, что небо с ветром не в ладу. Лиля долго смотрела на карниз, но полупрозрачные лица не появлялись. Веки стали тяжёлыми и закрыли глаза. И она снова мчалась через дворы, через пустырь, мимо высоких домов, в Калинин! Она знала, что бабушка опять не увидит её. Вот уже калининские улочки, вот Городской Сад, скорей, скорей! Бабушка спросит: «Это ты, Лиля?», откроет дверь, и тогда Лиля быстро прошмыгнёт в квартиру, а там – тёть Надя, она обрадуется, и бабушка обернётся и увидит её! Такой хитрый план! И как она раньше-то не догадалась! Теперь-то уж наверняка! Вот будет счастье-то! Они радостно сядут за стол, будут пить чай с пирогами! Там уютно, всё в коврах, родной диван, а на нём сидит её милый медведь Федя!
Вот уже виден их дом, кирпичная пятиэтажка! Быстрей, быстрей, всё ближе, вот!!! Но что это? Подъезды не те, чужие двери. Вот здесь должен быть бабушкин подъезд. Но не похож. Лиля остановилась в недоумении. И вошла. Всё не так. Лестница какая-то странная. Она поднялась на второй этаж. Другая дверь, но здесь же должна быть… Она позвонила. На пороге возникла чужая женщина, она молча уставилась на Лилю.