Лиле всегда мешала её очень заниженная самооценка. И поэтому она замуж вышла поздно и за не любимого, но очень настойчивого поэта-барда из Сибири. Не хотела, но устала отбиваться и постеснялась без конца говорить ему «нет». Ему было уже сорок, сменил трёх жён, мотался по издательским работам, денег мало, всё пропивал, жилья нет. И в Лилю он вцепился как клещ. И победил. Жизнь с ним была невыносима. Она, под напором мужа, прописала его у себя на постоянное жительство. Но через семь лет удалось развестись и вытурить его. Столько нервов, столько ужаса и бессонных ночей! Дочку пришлось снова отвезти в Калинин – он теперь был переименован в Тверь. Там она стала учиться. Но в провинциальной школе не любили москвичей, девочке пришлось не сладко, её били и шпыняли. А у Лили все осложнилось до крайности. Бывший муж пытался отсудить у неё половину квартиры, но не вышло. Зато потом он взялся за ум и стал литературным чиновником. И Лиля была очень рада за него. Он сделал свою деловую карьеру. Поэт и бард он был никакой, а чиновник нормальный. Лиля забрала дочь в Москву. Но жить было не на что, тяжёлые времена, работу найти практически невозможно. Жили на случайные подработки. Дочка-подросток тоже работала. В стране было неспокойно, грабежи, убийства, бандитские разборки. Дочка вдалась в творчество – картины, стихи, рассказы. Ей было шестнадцать. У неё появился друг, ровесник. И вдруг она внезапно ушла в монастырь. Это для Лили был удар, трагедия! Умерла бабушка, заболела тётя Надя, инсульт. Лиля забрала её в Москву, ухаживала долго, но тётя умерла. На похороны приехала из монастыря дочь. Слёзы, руки опустились. Потом было много всяких других мучений. Но, как говорится: «Перемелется, мука будет», и «Всё пройдёт и быльём порастёт». Так и вышло, тяжёлое миновало. Жизнь вошла в спокойное русло. Пенсия, хоть и небольшая, стала спасением. Много ли надо для счастья? И она, теперь уже умиротворённая, продолжала писать рассказы, романы, стихи. По издательствам ходить было бесполезно – она сначала пыталась. Но печатали только раскрученных авторов, или из своего близкого окружения. Такие уж наступили времена. Она не подпадала ни под одну категорию. Писала для людей, закидывала в интернет на литературные сайты. Её читали, писали отзывы, благодарили. У неё появился свой круг читателей, и она была рада. Её самооценка повысилась. Она ощущала себя востребованной, и была счастлива. И вот сейчас сидела она в Писательском Клубе, в этом самом этом Центральном Доме Литераторов, и ничего вокруг не замечала.
Она всегда с неприязнью вспоминала родителей, обида на них омрачала её жизнь. Но сейчас она поняла вдруг их и простила. И так легко на душе сразу стало!
Из задумчивости её вывели громкие звуки: подвыпившие поэты хором запели. Она вздрогнула и подняла глаза. На неё смотрел красивый мужчина с густой серебристой шевелюрой.