— Намастэ, — поприветствовала нас женщина. — Меня зовут Узюм, и сегодня мы будем заниматься по моей авторской программе, включающей силовую йогу, ее облегченный вариант, пилатес и еще кое-что, придуманное и запатентованное лично мной. Я называю это мышечно-костно-мозговым слиянием тел. Оно поможет связать ваши разум и тело при помощи молочно-сенсорной памяти.
— Кейти? — прошептала Хеллер. — У тебя героинчика нет? Хоть немного?
— Не отвлекайся, — прошептала я в ответ, а Узюм обратилась ко мне:
— Какие-то проблемы? Ты ведь та самая кузина, так? Готова к важной работе над электросферой своего сознания и тела?
Я не имела никакого представления о том, что говорила Узюм, и, если бы ее имя не было бы напечатано в расписании, я бы подумала, что ее зовут «Изюм» — она была такой же сморщенной и сухой. Хеллер как обычно умудрилась поставить меня в неловкое положение, но я решила быть самым приятным, усердным и сговорчивым человеком в группе.
— С удовольствием поработаю над собой, Узюм, — ответила я. — Большое спасибо, что вы нам сегодня помогаете.
— Намастэ, — повторила она.
— На языке хинди «намастэ» значит «не будь такой подхалимистой подлизулькой», — прошептала Хеллер, — или, может, «глянь на передок Узюм в штанах для йоги цвета человеческой кожи».
Я не сдержалась и фыркнула, и Узюм кинула на меня еще более раздраженный взгляд.
— Хорошо, — продолжила она, — прошу всех встать в позу собаки мордой вниз.
Я попыталась повторять за Хеллер, которая оперлась руками и ногами в пол, а пятую точку подняла в воздух. На самом деле, я не вполне уверена, как следует называть эту часть тела, ведь большинство используемых названий просто стыдно произнести вслух! Да вы просто послушайте: «задница», «ягодицы», «попка», «булки» и «бампер». Лично я думаю, что Господь не просто так создал эту часть тела в таком месте, где мы не можем ее видеть или думать о ней.
— Подними задницу к небу, Кейти, — крикнула мне Хеллер. Последовав ее совету, я оказалась в позе, из которой мне открывался вид на Милса и Билли, тоже изображавших собаку мордой вниз, при этом улыбаясь мне. Они будто бы участвовали в соревновании, кто из них будет самым милым, даже несмотря на кровь, прилившую к лицу. Я запаниковала и рухнула на коврик. Хорошо, что на мне была обычная одежда для спорта, чистая и прочная — серый свитшот и подходящие по цвету штаны без всяких эмблем и марок.
— Просто глаз не оторвать! — воскликнула Хеллер. — Ты прям как мусорный мешок для пылесоса!
— А теперь легко и грациозно опускаемся в боковую планку, — сказала Узюм.
Боковая планка, как оказалось, означала, что мне нужно балансировать на одной руке, упираясь ногами в пол и положив одну ногу на другую так, чтобы с полом соприкасался только носок нижней стопы. В результате Билли с Милсом, стоящие в боковой планке, вновь оказались в моем поле зрения. Милс мне подмигнул, а Билли, заметив это, свободной рукой ткнул Милса в поясницу. Тот упал прямо на свое лицо. Я в ужасе ахнула, ведь лицо Милса было прекрасно, и я не хотела, чтобы оно расплющилось или каким-либо образом повредилось.
— Билли! Не делай так! — не выдержала я.
Билли состроил лицо маленького мальчика, который только что был наказан и знает, что, если его нижняя губа начнет дрожать, он будет за все прощен. И в этот момент Милс толкнул Билли в его опорную стопу и тот тоже свалился на пол.
— Задний ряд? — крикнула Узюм. — Что у вас там? Проблемы с духовно-телесным потоком?
— Все нормально! — ответил Милс.
— Все течет! — воскликнул Билли.
— А сейчас делаем переход в стойку на голове, — произнесла Узюм. Без каких-либо усилий она встала на голову, ее ноги устремились к потолку, а пальцы рук лишь слегка касались пола для баланса. Я знала, что йоги должны быть мирными и безмятежными, но в тот момент у меня возникло ощущение, что Узюм просто выпендривается. Интересно, какая у нее фамилия — не «Отрубь» ли случайно?
— Я тебя подстрахую, — сказала мне Хеллер, пока я пыталась принять позу, хоть сколько-нибудь похожую на стойку. Хеллер поднялась и уцепилась за мои лодыжки так, чтобы я не шаталась. Теперь я смотрела прямо в невероятные карие глаза Билли, который довольно неплохо стоял на голове. Хотя, думаю, он все-таки запыхался от усилий. Уголком глаза я видела и Милса, его стойка была еще лучше, потому что он наверняка был гимнастом в школе. Оба молодых человека застыли без движения, и я поняла, что они пытаются меня впечатлить, прямо как Майк и Толвен — Линнею в «Войнах ангела».
Кровь приливала к моему лицу, а в голове вертелся вопрос: как такое могло случиться? Я не была ни на одном свидании и даже толком не разговаривала ни с одним мальчиком, кроме, конечно, своих братьев, и вот я здесь, стою на голове, а двое красивейших парней на свете, от которых потеряли голову девчонки по всему миру, пытаются поймать мою улыбку.
— Смотри, Кейти, я руками не касаюсь пола, — похвастался Милс. Его руки оторвались от земли, и он теперь балансировал на голове.
— Это все потому, что у него голова приплюснутая, — буркнул Билли, который поднялся в стойку на руках и шагал туда-сюда.
— Кейти, у тебя здорово получается, — продолжил Милс.
— Вниз головой ты выглядишь еще круче, — произнес Билли.
И тут я пукнула. Только это была не я, а Хеллер, которая спрятала свое лицо меж моих ног и затем, конечно, неслучайно, произвела очень сочный и мерзкий звук. По лицам Милса и Билли я поняла, что они подумали на меня, хотя я ненавижу пукание больше чего-либо! Однажды во время молитвы я пообещала Богу серьезно задуматься о том, чтобы присоединиться к Корпусу мира или уйти в монастырь, если Он поможет мне никогда не пукать, не рыгать и не производить какие-либо еще отвратительные звуки на публике. Но вот я здесь, а Хеллер вновь повторила этот звук, и на этот раз он был намного громче и отвратительнее первого! Хеллер хотела подставить меня не только перед Милсом и Билли, но и перед Господом!
— Господи, Кейти, — сказала мне Хеллер, помахивая рукой перед носом, — что это, завтрак по-мексикански?
Милс и Билли рухнули на пол, покатываясь от смеха.
— Это не я! — настаивала я, пытаясь подняться, но Хеллер удерживала мои ноги.
— Испускание газов — вещь совершенно естественная, — произнесла Узюм. — Это здоровое высвобождение сернистых токсинов и накопившегося желудочного напряжения.
— И гуакомоле, — добавила Хеллер, наконец отпуская мои ноги.
Глава 17
И никаких больше пуканий!
— Я тебя сейчас убью! — крикнула я Хеллер, бегом возвращаясь в наш номер, красная от испытанного стыда и унижения.
— Да ладно тебе, успокойся, — бросила та.
— Просто не могу поверить, что ты сделала это! Перед Милсом и Билли!
— Это было великолепно...