— Я прыгну первой, — бросила Хеллер. Она встала рядом с краном в своем дорогущем кружевном белье черного цвета.
Ее босые ноги были расставлены, а руки подняты высоко над головой. Своим самым громким голосом, голосом актрисы она объявила:
— Я — Хеллер Харриган, номинантка на премию «Эмми» и Лучшая начинающая актриса по мнению зрительского голосования! Во имя Анны Бананы, Линнеи и всех сумасшедших девчонок на свете, я покорю этот карьер! Потому что я ничего не боюсь!
Она ухватилась за цепь, балансируя одной ногой на крюке. Даже в детстве Хеллер все время вела себя так, будто она в кино, а вокруг нее камеры и миллионы зрителей. Кузина действительно была отличной актрисой; она была звездой с самого рождения.
Хеллер завопила как Тарзан, или как человек, который только что выиграл в лотерею, или как кто-то, кто решил своим криком заглушить все проблемы в своей жизни, и полетела над карьером. Затем она начала выделываться, крутясь на цепи так быстро, что превратилась просто в размытое пятно. Потом сестра сосредоточилась и качнулась так сильно, что ее тело стало практически параллельно воде. И отпустила цепь.
Падая, Хеллер широко улыбалась и размахивала руками, пытаясь показать, какая она смелая и свободная, но, когда она ударилась о поверхность воды, на ее лице возникло удивленное выражение — как будто Хеллер на секунду забыла про то, что там вода. Она пропала из вида на несколько секунд и не выныривала на поверхность так долго, что мы с Софи уже начали волноваться, что что-то пошло не так. Я вообще подумала, что, возможно, Хеллер специально пытается утонуть, чтобы отомстить мне. Чтобы продемонстрировать некий ужасающий финал саморазрушительного поведения. Чтобы последнее слово осталось за ней. Но тут Хеллер вынырнула из воды. Ее волосы прилипли к спине.
— ВАУ!!! — завопила она. — Вода теплая, но холоднее, чем я ожидала! Но все равно классная! Блин, здорово! Софи, ты готова?
Софи бросила на меня взгляд, а потом подбежала и обняла меня, чего я совсем не ожидала. Она была немного вспотевшей и пахла апельсинами и фиалками.
— Мне очень страшно. Я боюсь умереть. Я боюсь, что мне снова придется ложиться в больницу. Я боюсь того, что моим родителям снова придется смотреть, как меня тошнит. Я боюсь всего. Но я больше не хочу бояться.
— Софи, ты не обязана этого делать. Я не знаю, станет ли тебе хоть чуточку менее страшно благодаря этому прыжку. Возможно, тебе станет только холодно и мокро, а еще ты вполне можешь получить серьезные повреждения. Даже если ты решишь не прыгать, я все равно буду считать тебя самой храброй девочкой на свете.
Софи на секунду задумалась.
— Нет, я хочу это сделать. Я должна. У больных раком детей редко выпадает такой случай.
Софи взвизгнула — так обычно в ужастиках кричат те, кого закололи вилами. Она подбежала к цепи, уставилась на нее и схватилась за нее руками. Повторяя движения Хеллер, она обхватила одной ногой цепь, а второй оттолкнулась от уступа. Сначала ей никак не удавалось толком раскачаться, и она двигалась очень медленно.
— Как маятник! — крикнула Хеллер, плавающая на спине. — Вперед-назад! Вперед-назад!
С каждым разом наклоняя тело все больше вперед, Софи смогла раскачаться получше. В ней не было грации Хеллер, но тем не менее она хорошо справлялась. Неожиданно ее нога соскользнула, и я в ужасе задохнулась; однако Софи очень крепко вцепилась руками и смогла удержаться. Она раскачалась так сильно, что в один момент цепь изогнулась в виде буквы «L», и именно тогда Софи, крикнув: «Дерьпец всему!», отпустила цепь. Софи летела вниз, размахивая руками и ногами во все стороны. Она была похожа на мультяшного кролика, который пытается очень быстро бежать в воздухе. Обхватив колени руками, Софи прижала их к груди и вошла в воду, подняв фонтан брызг.
— Классическая бомбочка! — крикнула Хеллер. — Софи, это было круто!
Почти тотчас же Софи вынырнула, отплевываясь. Ее мокрый хохолок свесился на одну сторону. Она радостно затрясла кулаком, а Хеллер подплыла ее обнять.
— Да! — кричала Софи. — Я прыгнула с цепи! И даже не потеряла трусы!
До этих выходных у меня было четкое представление о себе, ну или хотя бы о том, каким человеком я хочу быть. Мне хотелось быть чем-то средним между девочкой-скаутом, директрисой и монахиней, с кучей медалей и наград за хорошее поведение, от которых я бы скромно отказалась. Я бы пошла в Технический университет Парсиппани, получала бы там только отличные оценки, и я бы не только оплачивала все налоги нашей семьи, но и путешествовала в разные неразвитые страны как миссионер организации «Бухгалтеры без границ». Я была бы в точности тем, чем описала меня Хеллер — ханжой в старушечьих панталонах. Я бы провела всю жизнь с опущенной головой, ведя себя как хорошая девочка и отчаянно пытаясь в глубине души не гордиться тем, какая я идеальная. Потому что в ту же секунду, когда я себе это позволяла, в тот же момент, когда я разрешала себе испытать счастье, гордость за себя, разрешала себе побыть немного странной, немного другой — именно в этот момент из своих подземных пещер с рыком появлялись мои собственные Раковые короли — Монстр Тревожность и Гоблин Вина, которые отправлялись на мои поиски, хихикая в предвкушении добычи.
И вот сейчас эти монстры снова заглотили меня к себе в пасть и устроили из меня ликующее перетягивание каната. У меня сперло дыхание, я слышала, как спешат в мою голову жестокие мысли и насмешки, которые все, как одна, убеждали меня в том, что я никчемная, жалкая и бесполезная. Мое горло пересохло, руки сжались в кулаки. Я как сумасшедшая начала бешено оглядываться в поисках деревьев, которые можно было бы пересчитать, автомобильных номеров, в которых не встречается ужасающая цифра 9, или хотя бы туалетной комнаты, где я могла бы снова и снова мыть руки — но только не общественного туалета, где все микробы заполонили бы мое тело и съели бы меня заживо.
Либо я, либо эти монстры, и это схватка не на жизнь, а на смерть. Я приказала своим ногам двигаться, чтобы подойти к крану. Четыре года назад цепь просто была влажной, от того-то моя рука и соскользнула. Я скинула обувь, сняла один из гольфов и натянула его на руку в виде защитной перчатки, с помощью которой смогла крепко ухватиться за цепь. Я слышала, как где-то внизу Хеллер и Софи кричат мое имя. Я поставила ногу на вершину крюка; потом, ухватившись другой рукой за цепь, качнулась всем телом и полетела над водой. Я слышала, как поскрипывает кран, чувствовала прохладный ветер, охватывающий мое тело, а садящееся солнце слепило мне глаза.
Я раскачивалась все сильнее и сильнее. Казалось, что если я сейчас отпущу цепь, то приземлюсь на противоположном конце карьера. Не знаю, к лучшему или к худшему — но раз дело касалось меня, то, скорее всего, к худшему — я решилась это сделать.