— Нет! — воскликнула Софи, вставая рядом с Хеллер. — Это сделала я! Я шантажом заставила Хеллер и Кейти делать все, что я хочу, потому что у меня рак! Они были, ну, моими заложниками! И… и… это я сотворила фигню с волосами Кейти!
— Да, это действительно серьезное преступление, — произносит судья, глядя на меня. Он смотрит на мои волосы с таким выражением, как будто только что наступил в нечто совершенно отвратительное.
— Ваша честь, — говорю я, вставая, — если здесь есть Библия, я бы очень хотела поклясться на ней, особенно на той части Ветхого Завета, где Господь карает злоумышленников…
— Просто говори правду, — перебил судья, — если ты, конечно, на это способна, с такой-то автомобильной антенной в носу. И я был бы просто счастлив сам тебя покарать.
— Ваша честь, — продолжила я, — я была ответственной за девочек. Я должна была следить за тем, чтобы выполнялись все предписания и соблюдалось расписание, чтобы Хеллер могла рекламировать свой фильм, а Софи — провести с нами целый день. А я самый неисправимый и жестокий человек… и… и самый беззаконный преступный гений на свете. Я все испортила, я обесчестила свою семью, страну и веру, и… и… свое право еще хотя бы раз в жизни насладиться капкейком или еще какой-нибудь вкусняшкой с глазурью. Я должна быть наказана по всей строгости закона и даже больше, и, несмотря на то, что я знаю, что в Нью-Джерси не применяется смертная казнь, может быть, для меня вы могли бы сделать исключение…
Я зажмурилась и вытянула вперед руки.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — спросил судья.
— Я готова. Надевайте наручники.
— Ну это уж мне решать, — произнес судья с сухим, страшным смешком, и все присутствующие послушно засмеялись.
— Во-первых, — произнес он, — ты права, в Нью-Джерси запрещена смертная казнь, потому что мы — гуманный и милосердный штат, и, если бы у нас действовала смертная казнь, некоторых звезд давно бы уже не было. Но давайте займемся рассмотрением нашего дела, которое действительно заслуживает обсуждения. Мне сообщили, что в течение одного дня эти трое правонарушителей, — судья надел очки и сверился с документом, протянутым ему приставом, — угнали спортивный автомобиль, имели при себе незарегистрированное личное оружие, совершили незаконное проникновение на государственную территорию и подвергли опасности жизнь несовершеннолетнего. Все эти нарушения могут повлечь серьезные санкции, особенно если мы считаем этих троих нарушителей взрослыми. Также мне сообщили, что имеются видеозаписи всех или же большей части этих преступлений.
Пристав включает плазменный экран, и вот оно — зернистое видео с камер наблюдения, на котором, тем не менее, четко видно, как я прыгаю в спорткар, видео, на котором я угрожаю пистолетом парням в лыжных масках в «Валю-Брит». Вот я, Хеллер и Софи, одна за другой прыгаем на цепи в карьер. Вот разламывается кран и летит в воду, падая в нескольких сантиметрах от моей головы — и все в комнате, включая меня, от ужаса ахают.
— Господи! — восклицает мама. — Кейтлин!
— Как клево! — одобряет тетушка Нэнси, которая обожает использовать сленговые словечки, которые безбожно устарели, и это понятно даже мне.
— Это будто мой самый любимый фильм с Хеллер Харриган! — говорит Софи.
— Ой вей из мир, — произносит Уайатт, — максимально.
— То, что мы увидели, отвратительно и не оставляет никаких сомнений в вашей вине, — говорит судья, — так что эта запись может быть легко использована в качестве доказательства на судебном разбирательстве.
Я бросаю взгляд на Хеллер в противоположной стороне комнаты и замечаю, что даже она нервничает. Нет, даже больше, чем просто нервничает — она выглядит испуганной. Отлично. Наконец-то. Ей страшно, потому что никакой актрисе, отсиживающей двадцатилетний тюремный срок, не светит ни одной номинации на Золотой Глобус.
— Однако, — продолжает судья, снова сверяясь с бумагами, — мне также сообщили, что владелец спорткара отказался выдвигать обвинения вследствие того факта, что в его распоряжении находился незаконный и незарегистрированный пистолет. Работники «Валю-Брит» и соседнего предприятия, которое, как здесь указано, называется «Волосяной Взрыв», сообщили следствию, и очень настойчиво, что эти девушки на самом деле предотвратили вооруженное ограбление. У нас есть заявление от Тиффани дель Глориосо, которая утверждает, что — цитирую: «Эта девчонка Кейтлин просто суперкрутая, настоящий взрыв мозга! Она спасла наши задницы и выглядела при этом потрясно!». Конец цитаты.
— Кейтлин? — произнес мой папа с удивлением и неким восхищением.
— Я принесла тебе кепку, — прошептала мне мама.
— Таким образом, у нас остается обвинение в подвергании опасности жизни несовершеннолетнего, — заключил судья.
— Ваша честь! — Софи яростно замахала рукой. — Можно мне сказать?
— Так. А ты…? — спросил судья.
— Меня зовут Софи Шулер, и у меня рак. Сейчас у меня ремиссия, но это уже второй круг, так что, блин, полный дерьпец…
— Софи. — Барбара Шулер стиснула руку дочери.
— Окей-окей-окей, — начала Софи, — я спросила у представителей организации «Загадай желание» — которые невероятно крутые! — можно ли мне провести один день с Хеллер Харриган, которую я обожаю больше всего на свете. Они сказали, вперед, и я так и поступила. Я просто хочу сказать всем, включая вашу честь и моих родителей, что… это был лучший день всей моей жизни! Потому что я не просто смогла встретиться с Хеллер и ее охренительно классной кузиной Кейтлин — простите, знаю, что не должна ругаться, но я, блин, забыла — черт, я снова это сделала! — но, Ваша честь, меня никто не подвергал опасности. Они наоборот спасли меня. Они сделали меня невероятно счастливой. Ваша честь, в заключение я бы хотела напомнить суду, что мне всего тринадцать лет и… у меня рак.
Софи опустила сразу же задрожавший подбородок, скосолапилась и посмотрела на судью снизу вверх. И могу поклясться — она каким-то образом смогла сделать так, что ее глаза стали казаться в два раза больше. Краем глаза я заметила, что Хеллер, незаметно показала ей два больших пальца и одними губами прошептала: «Молодчина!»
— У тебя же ремиссия, — успокаивающе прошептала Софи ее мать.
— Ш-ш-ш! — шикнула ей Софи.
— Что ж, — проговорил судья, — Боже милостивый, это невероятно убедительная речь. Софи, ты прелестная маленькая девочка, и, пожалуйста, знай, что весь суд будет молиться о тебе всем сердцем. Думаю, мисс Синглберри продемонстрировала определенный уровень неправильного поведения, но также настоящую отвагу, защитив своих спутниц и работников «Валю-Брит» и… и «Волосяного Взрыва».