- Удалось что-нибудь выяснить?
- Еще не знаю, - ответил Морейн.
Глава 13
Сэм Морейн и Элтон Раис зарегистрировались в третьеразрядном отеле как Джеймс К. Белтон и Карлтон К. Белтон.
- Я и мой дядя хотели бы остановиться в тихом двухместном номере, попросил Морейн.
Портье посмотрел на табло с ячейками для ключей и вытащил один из них с большой латунной биркой.
- Вас устроит за четыре доллара?
- Вполне, - одобрил Морейн.
- У вас с собой только этот портфель?
- Да. И мы хотим заплатить вперед.
Портье не возражал, получил четыре доллара и позвонил в колокольчик.
Появившийся посыльный подхватил портфель, взял ключ и провел их в номер в глубине коридора на четвертом этаже. Поставив портфель на пол, он не удержался от комментария:
- У вас там случайно не кирпичи?
- Да нет, всего лишь слитки золота,- в тон ему ответил Морейн, протягивая полдоллара чаевых. После ухода посыльного он запер дверь на ключ.
- Садитесь, - пригласил он Элтона Раиса, указывая на кресло, - и не мешайте. Мне надо поработать.
Он поднял портфель, положил его на кровать и высыпал содержимое. В течение почти получаса он занимался чтением бумаг, делая порой заметки. Наконец он положил все документы обратно в портфель и стал тщательно изучать четыре стенографических блокнота, перевязанных тесемкой.
- Вы знаете, что это такое? - обратился он к Элтону Раису.
- Имею самое общее представление, - откликнулся его седовласый спутник. - Я не составлял перечня документов, просто прихватил все, что было в портфеле. Сейчас я понимаю, насколько безумным был мой поступок, но когда я услышал голос Натали...
- Возможно, это было не таким уж безумием с вашей стороны, - тихо произнес Морейн, расхаживая по номеру и задумчиво глядя на палас.
Элтон Раис сидел тихо и неподвижно, будто был частью мебели.
Морейн неожиданно повернулся к нему.
- Вам нечего было там делать в тот вечер. Вы должны были отдавать себе в этом отчет.
- Наоборот, - невозмутимо ответил старик, - это было единственное, что мне оставалось сделать.
- Почему?
Элтон Раис продолжил в том же духе:
- Потому что мне было уже все равно. Вы не задумывались над ситуацией, в которой я оказался? Я стар, точнее, не молод. У меня нет состояния. У меня только один способ заработать на жизнь - использовать свои бухгалтерские знания. Но ко мне относятся с недоверием, поскольку я отсидел в тюрьме за растрату. Сейчас множество честных людей ходят в безработных. И у меня нет реальных шансов устроиться по специальности. Я не могу согласиться с тем, чтобы меня содержала Натали. У нее достаточно собственных проблем. Я конченый человек.
- Иначе говоря, вы намереваетесь покончить жизнь самоубийством? подытожил Морейн, с состраданием глядя на него.
- Вот именно, - подтвердил старик, - но сделаю это так, чтобы Натали не догадалась. Это будет выглядеть как несчастный случай, не более того. Но прежде я приложу все силы к тому, чтобы восстановить ее положение в обществе. Я хочу все устроить так, чтобы она снова могла ходить с высоко поднятой головой. Она натура очень чувствительная, и никто не знает, как она страдала от пренебрежительного отношения со стороны общества.
Морейн, задумавшись, молча кивнул.
- Вы знаете, что тюрьма делает с людьми? - задал вопрос Элтон Раис.
Морейн продолжал слушать, не произнося ни слова.
- Вы помните, - говорил Раис тихим и бесстрастным голосом, - что я занимал видное общественное положение? Меня уважали, я был на короткой ноге с влиятельными политиками, хорошо справлялся со своими обязанностями и неоднократно переизбирался. Это кое-что да значит, может быть, и не очень, но все же. Я сохранил свой пост, даже когда Диксон и его подручные захватили все места, которые раньше удерживала оппозиция. Моим соперником на выборах выступал один из его людей, но я все равно одержал победу. Я не был какой-то сверхсильной личностью, но мог достойно сымпровизировать речь перед публикой и имел успех. Я не без тщеславия считал себя человеком динамичным и с достаточно твердым характером. - Он помолчал, затем спокойно и просто добавил: - И все это ушло напрочь. Я не сломлен в смысле интеллектуальных возможностей. Лишь в какой-то степени атрофировался. В тюрьме я был всего лишь винтиком машины. У меня не было имени - только номер. Не было ни друзей, ни компаньонов. Я был под замком и в тисках безличной дисциплины. Все, что у меня было раньше, развеялось в прах. Когда-то я мог смело выступать на митингах и воздействовать на людей. Скажите, мой друг, неужели я и сейчас способен кого-то вдохновить?
Он печально посмотрел на Морейна и, поскольку тот не отвечал, горько рассмеялся.
- А что губернатор? - спросил Морейн. - Вы пытались апеллировать к нему?
Элтон Раис по-прежнему говорил беззлобно, но с убежденностью врача, сообщающего о скорой кончине пациента.
- Все должности заняты политиками. А те связаны с той или иной партией. Меня засудили, поскольку мощные политические силы были заинтересованы в моем устранении. И вы можете представить, реальны ли мои шансы на спасение. Дело дошло до того, что адвокат, получавший свои гонорары от меня и заверявший, что представит мое дело в суде в истинном свете, на самом деле действовал по инструкциям моих врагов! Он не решился выступить против политической махины. Три месяца спустя после того, как меня бросили в тюрьму, его назначили судьей. Он и сейчас занимает этот пост.
Морейн встряхнулся, как если бы хотел снять со своих плеч непомерную ношу.
- Вы можете мне обещать одну вещь? - спросил он.
- Что именно?
- Если вас задержат и начнут допрашивать, вы не будете спешить с подобными признаниями. Вы не сделаете этого до тех пор, пока я вам не разрешу.
- В таком случае можете ли вы мне обещать, что сообщите свое решение раньше, чем будет уже бесполезно это делать? До того, как Натали будет уже серьезно вовлечена в это дело?
- Мы решим этот вопрос, когда дойдем до такого положения... уклонился от ответа Морейн.
- Ну что же, - согласился Элтон Раис. - Раз вы мне ничего не обещаете, то и я не буду этого делать.
- Тогда хоть дайте мне слово, что будете избегать встреч с полицией.