- Я имею в виду то, что в прокуратуре есть работники, которым платят за то, чтобы они не давали в обиду преступников и мошенников. И эти люди оказывают влияние на линию твоего поведения. С твоим чистосердечием ты помогаешь их проделкам. Из-за своей доверчивости ты следуешь их советам. В итоге получается, что ты тоже в этом участвуешь.
- Не верю, - прошептал Дункан. - Ты все это выдумал, чтобы отвлечь мое внимание, Сэм.
- К сожалению, это правда, - напирал Морейн.- И рано или поздно тебе придется столкнуться с ней лицом к лицу. Я не собираюсь говорить с тобой о Диксоне, Фил. Эта встреча была мне нужна для того, чтобы обсудить вопрос о тебе самом. Я твой друг и хочу помочь тебе выбраться из этого осиного гнезда. Если ты так быстро готов подозревать даже меня, то почему же столь скептически относишься к утверждению о вероломстве твоих сотрудников? Я даю тебе честное слово, что тебя предали, Фил.
Дункан тяжело вздохнул:
- Я не могу в это поверить, Сэм. Морейн дружески потрепал его за колено.
- Теперь, когда я раскрыл тебе глаза на то, что происходит на самом деле, хочу, чтобы ты мне доверял. Полагаю, я смогу решить эту проблему таким образом, что ты с честью выйдешь из этой передряги.
- Это невозможно! - тихо произнес Дункан. - Созывается Большое жюри.
- А при чем здесь Большое жюри? - с недоумением спросил Морейн.
- Очень даже при чем, - ответил Дункан. - Члены Большого жюри являются политическими противниками той партии, которая сегодня занимает главенствующие позиции в городе и в графстве. Конечно, было политической ошибкой наделять этот орган контрольными функциями, но такое случилось, и никто не знает каким образом. Утверждают, что в руки членов Большого жюри попал "политический динамит" и оно собирается специально для того, чтобы рассмотреть эти документы и начать кампанию в пользу реформистской партии, которая могла бы обуздать коррупцию.
Морейн понимающе кивнул.
- Кажется, я знаю, откуда появился этот "политический динамит", прошептал он.
- Откуда?
- Этого я пока сказать тебе не могу. Большое жюри выступает против тебя лично?
- Драйвер, возглавляющий Большое жюри, поддерживает Джона Феарфилда, заклятого врага Карла Торна.
- Если ты отойдешь от Торна и его партии, будет ли Феарфилд препятствовать твоему избранию?
- То, что сделал бы Феарфилд, интереса не представляет. Но если я порву с Торном, то более чем очевидно, что меня не изберут.
Морейн, доехав на машине до парка, посмотрел на часы:
- Нам еще много о чем надо поговорить друг с другом, Фил. Но поскольку ты, видимо, интересуешься, что там настрочил Барни Морден, то почему бы тебе не позвонить на работу?
Дункан согласился, вышел из машины и неспешно дошел до телефонной будки. Минут через десять он вернулся.
- Сэм, - пристально глядя в глаза Морейну, спросил прокурор, способен ли ты мне солгать?
- Никоим образом, - твердо ответил Морейн.- Я могу уклониться от ответа, поставить какие-то условия, но солгать - нет.
- Тогда ответь, где ты был этой ночью, покинув свой офис?
- У меня была встреча.
- С женщиной?
- Не с Энн Хартвелл, если ты думаешь об этом.
- Нет, не то. Я задаю сам себе вопрос, не была ли это Натали Раис. Куда ты ее послал?
- По моим делам. - Куда?
Морейн усмехнулся:
- Боже мой! Вы что, уже не в состоянии, обнаружив какое-нибудь убийство, тут же не навесить его на меня или мою секретаршу?
- Не до шуток, Сэм, - взмолился Дункан. - Дело серьезное.
- Во сколько убили Диксона?
- Около десяти сорока вечера.
- Разве ты не помнишь, что в этот час я находился вместе с тобой в своем кабинете?
- Да, это так, но где в это время была твоя секретарша?
- А ты у нее спроси, - посоветовал Морейн. - Если я тебе скажу, ты же мне не поверишь. Кстати, каким образом столь точно установили время убийства?
- По свече.
- По свече? - удивился Морейн.
Фил Дункан недоверчиво посмотрел на него:
- Именно по ней. Минувшей ночью было очень ветрено. К пяти утра стихло, но до того напор ветра был настолько силен, что даже повалил дерево у дома Диксона. Оно упало на линию электропередач, дом остался без света, и жильцы были вынуждены прибегнуть к свечам. К счастью, установить, когда это произошло, несложно, поскольку остановились двое электрических часов. В доме был запас свечей на подобный случай, и дворецкий менее чем через три минуты после аварии зажег их. Когда Диксон был убит, то при падении выбил выходившее на север окно. Ворвавшийся в комнату ветер почти мгновенно погасил свечу. Поскольку это была довольно массивная свеча, то легко установить время ее сгорания.
- Толковое объяснение, - одобрил Морейн.
- Мы также выяснили, что Энн Хартвелл была убита напротив бокового входа в дом, - сообщил прокурор.
Морейн сделал вид, что удивлен этим.
- В момент гибели на Энн Хартвелл была коричневая шляпка. Но на том месте, где был найден ее труп, шляпки не оказалось. Видимо, в момент убийства она от удара отлетела под куст. Шляпка вся была в кровавых пятнах, а следы на земле показывают, что смерть произошла напротив боковой входной двери.
Морейн продолжал изображать крайнюю заинтересованность.
- Согласно показаниям дворецкого, у Диксона была назначена встреча с какой-то женщиной на десять часов вечера, но она не явилась. Диксон дал ему указание открыть боковую дверь, а затем идти спать. Мы доставили дворецкого в морг. Он внимательно осмотрел труп Энн Хартвелл и заявил, что никогда раньше ее не видел и что встреча могла быть назначена как с ней, так и с другой женщиной. Дворецкий настаивает, что он ее не знает. Тот факт, что Диксон распорядился открыть для нее боковой, а не центральный вход, который обслуживает дворецкий, пожалуй, подтверждает его заявление.
- Ты уверен, что он говорит правду? - спросил, полузакрыв глаза, Морейн.
- У меня нет уверенности, что в этом деле кто-то не врет, - с горечью ответил Дункан, - но мы приняли в отношении дворецкого все необходимые в таких случаях предосторожности: предъявили ему тело, покрытое простыней, отвлекли его разговором и в какой-то момент...
- Можешь не описывать процедуру, - сухо заметил Морейн. - Ее техника мне очень хорошо знакома.