Никаких сомнений, что это и есть Жёлтая комната. Дверь, косяк двери, ковры и обои – всё тут светилось, точно подсолнух. Балдахин на огромной кровати из светлой сосны гармонировал с остальным убранством. Меж полузадёрнутых занавесок девочка различила груду пледов, одеял, простынь и подушек – тоже сплошь золотых, – под которыми смутно угадывались очертания человеческой фигуры.
Этта переступила порог и нервно кашлянула:
– Леди Симона?
Груда одеял заходила ходуном.
– Да? – произнёс сдавленный голос.
– Мэм, это я, новая горничная.
– Охо-хонюшки, а я тут так приболела! Ах, как неудобно-то…
– Да, мэм. То есть мне очень жаль, мэм. Я могу чем-нибудь помочь?
Одеяла снова пошевелились, теперь слабее:
– Боюсь, это мой крест, мне его и нести. Однако спасибо, что зашла. Твоя форма… должна быть где-то тут…
– Я вижу.
Этта углядела в ногах кровати стопку юбок со складками, блузок и нижнего белья, а на полу рядом – пару крепких рабочих туфель. Подойдя поближе, девочка забрала их.
– Мэм, вы сами мне расскажете о моих обязанностях? Или мне поискать домоправительницу и у неё спросить?
– Ах, какая ты вежливая, и до чего же нам не хватает персонала! – Леди Симона испустила слабый стон. Этта быстро сообразила, что её новая госпожа от природы не отличается жизнерадостностью. – Боюсь, мне придётся предоставить тебе разбираться самой. Ты ведь справишься, да? Мне описывали тебя как в высшей степени способную и самостоятельную девочку.
Этта удивилась, от кого это леди Симона такое слышала. Никто и никогда ничего подобного о ней не говорил, хотя сама она именно так и считала.
– Да, мэм. Я… я разберусь.
– Пусть тебе поможет новый помощник младшего лакея. Уверена, вы чудесно поладите.
– Я бы ручаться не стала. – Немножко помявшись, девочка спросила: – Вы часом не видели тут нигде граммофона?
По кровати прокатилась дрожь:
– Оставь меня, дитя. Я чувствую, близится очередной спазм.
– Разумеется. Да, мэм. Звоните мне, если понадоблюсь. Благодарю за предоставленную возможность!
– Не стоит благодарности… прошу, не благодари.
Кровать тряслась всё сильнее, и Этта обратилась в бегство. Кто их знает, что это за судороги, а вдруг что-то заразное.
В коридоре за дверью она налетела на Альманаха, который куда-то нёсся с очень огорчённым видом.
– Что стряслось? – испугалась она. Неужели её проделка с лордом Найджелом навлекла на них неприятности? – Нас не выгонят? Я только-только форму получила.
Он потрясённо уставился на неё.
– Всё исчезло! Мой мешок и одежда – кто-то их украл!
Глава 6
Этта вспомнила, как Альманах рассказывал ей, что переоделся в чулане.
– Может, ты просто забыл, где их оставил?
– Ну уж нет! Я никогда ничего не забываю!
– Ну, на меня-то не рычи. Я их не брала!
– Я и не говорю, что это ты. – Альманах с трудом подавил внезапную ярость, вызванную её вопросом. – Просто… у меня в рюкзаке было кое-что очень личное… и одежда… и так нечестно! Это всё, что у меня вообще есть!
Этта уже видела его раздражённым – причём нередко на неё, – но не злым. И увиденное ей не понравилось. Уши у него покраснели, щёки побледнели.
– Может, кто-нибудь убрал? Просто выясни, кто это сделал, – и попроси обратно.
– Как? Кого мне спрашивать? Мистера Паркера нигде нет, а лорд Найджел занят…
– А у леди Симоны приступ. – Вспомнив, что они в пределах слышимости из Жёлтой комнаты, она оттянула мальчика в сторону и понизила голос: – А как насчёт доктора Митили?
– Именно! Я затем и иду на Восточный чердак. Если её найти и поговорить лично, чтобы она не могла повесить трубку, может, она объяснит, что тут на самом деле происходит?
– Отлично. Подожди меня.
Чтобы не пачкать лучшее зелёное платье на пыльном чердаке, Этта заскочила в пустую спальню переодеться в новую одежду. Рабочее платье оказалось жёстким и официальным, совсем не в её стиле, зато в нём она выглядела соответствующе своему новому положению.
Но что делать со старой одеждой и драгоценной маминой шпилькой? Этта обвела комнату взглядом, выискивая подходящий тайник для удручающе маленького узелка.
Под матрас! Там-то на её вещи никто случайно не наткнётся…