Оторваться от противника не удавалось. Арьергарды вели тяжелые, сдерживающие бои, авангарды вступали в схватки с немецко-фашистскими подразделениями, пытавшимися отрезать нам путь к новому рубежу.
Основными силами дивизия пробивалась на Садовое. Правый фланг ее прикрывал 1-й батальон 561-го стрелкового полка. Он хорошо провел ночную атаку в направлении поселка Деде-Ламин. Здесь отличилась рота лейтенанта Василия Супруна. О том, как действовало это подразделение, мне рассказал после политрук Небаев.
Когда три автоматные очереди прошили темноту трасту верующими пулями, направленными в сторону противника, лейтенант Супрун встал во весь рост и крикнул:
- За Родину вперед!..
Тотчас же возле него появился с ручным пулеметом боец Гончаров. Дружно поднялись и остальные. Стремительным броском рота достигла неприятельской позиции. Василий Супрун в числе первых ворвался в траншею, стеганул вдоль нее очередью. Но в укрытии уже никого не было. Гитлеровцы не приняли рукопашного боя и бежали.
Лейтенант Супрун приказал подразделению закрепиться.
В окопах и блиндажах солдаты обнаружили брошенные фашистами ящики с патронами и ручными гранатами. Кое-где в ячейках осталось оружие.
Супрун проверил людей. Не было лишь Гончарова. Спросил старшину, не видел ли где.
- Десяти шагов не дошел, - ответил тот. - Вон санитары около него.
Командир роты надолго ушел в себя, потом наконец сказал:
- Смотри тут, а я к политруку пройду...
Николая Небаева лейтенант нашел на другом конце позиции. Опираясь на самозарядную винтовку, он жадно курил и поглядывал в сторону противника.
- Цел? - спросил его Супрун.
- Как видишь, - отозвался Небаев. Супрун сел на какую-то упаковку.
- Потери большие?
- Двое убито, один ранен, - отозвался Небаев.
- И на том фланге... Гончарова - совсем... И одного задело.
- Погибших надо до рассвета похоронить, - произнес политрук.
- Ну вот и займись... Проследи, чтобы раненых отправили. А я пойду организую оборону.
- Добро, - согласно кивнул головой Небаев и, кликнув связного, распорядился: - Санинструктора ко мне...
В километре впереди в ночное небо то и дело взлетали ракеты. Это откатившиеся гитлеровцы освещали подступы н своим новым позициям.
Пользуясь этой "иллюминацией", Супрун внимательно рассматривал в бинокль лежащую впереди местность. От окопа, в котором лейтенант находился, тянулся полукилометровый, поросший полынью склон. Заканчивался он небольшой ложбиной. За нею снова начинался какой-то холм, на вершине которого виднелись низкие серые домики. В пятидесяти метрах слева из нашего тыла выползала шоссейная дорога. Она пересекала седловину и уходила в расположение врага. Вдоль нее кое-где стояли уцелевшие столбы с оборванными проводами.
По всей вершине расположенного напротив возвышения просматривалась вторая линия неприятельских траншей. Оттуда велась пулеметная стрельба, а из-за поселка били минометы.
Супрун хорошо видел, как к одному из домов поселка часто подходили люди. От здания двое тянули провод. Потом кто-то вышел из дверей постройки и, вскочив на лошадь, поскакал по шоссе на юг.
- Семен! - окликнул Супрун связного. - Немедленно найди политрука и скажи, что штаб в третьем доме слева. Пусть сообщит об этом в соседнюю роту. Командиров взводов пригласи ко мне...
Весь следующий день рота Супруна отбивала атаки гитлеровцев. Стояла жара. Но к вечеру с Сарпинских озер потянуло сырой, пронизывающей прохладой. Бойцы облегченно вздохнули. А некоторые даже стали зябко поеживаться.
Политрук Николай Небаев, устало вытерев лицо простреленной пилоткой, привалился к задней стенке окопа. Ныло плечо от стрельбы из противотанкового ружья, хотелось спать.
К Небаеву подошел Супрун:
- Устал, Николай? Отдохни, я пободрствую. После полуночи подниму...
Прикрыв плащ-палаткой примостившегося на сухой полыни политрука, командир роты пошел по траншее, осторожно ступая между отдыхающими. Потрудились сегодня бойцы неплохо - отразили три вражеские атаки, сожгли два бронетранспортера, которые до сих пор дымят на дороге в ложбине, уничтожили штаб.
Поравнявшись с черным от пыли и копоти взводным Серовым, Супрун тронул его за плечо.
- Приляг. Понадобишься - разбужу.
Серов словно ждал этой команды. Он тут же свернулся калачиком и мгновенно заснул.
Немного постояв над ним, Супрун двинулся дальше. Однако через несколько шагов опять остановился возле пулеметчика Кравченко. После длительной стрельбы боец приводил в порядок оружие. Потом, промокнув рукавом гимнастерки вспотевший лоб, потянулся к фляге, чтобы промочить пересохшее горло. Но посудина оказалась пустой. Несколько капель, которые удалось из нее вытрясти, только раздразнили Кравченко.
Увидя это, командир роты повернул обратно.
В это время совсем рядом ухнула мина. Супруна обсыпало землей. От взрыва на ноги вскочил Небаев. Еще не совсем очнувшись от сна, он уставился на лейтенанта.
- Что случилось? - спросил политрук.
- Особенного ничего, - успокоил его Супрун. - С питьем у нас скверно. Старшина накормил людей копченой рыбой, а воды не припас. Жара к тому же... Маются ребята, особенно раненые. Двое сознание потеряли.
- Ясно. Надо добывать...
- А как? Впереди и сзади каждый метр простреливается. Посылать кого-то сейчас - все равно что к расстрелу приговаривать...
- Ну что ж, тогда давай это возьмем на себя. Мы тут самые стреляные...
- Не возражаю, - сразу же согласился Супрун. - А поскольку я помоложе, то я и пойду.
- Не имеешь права, - возразил политрук. - Командир все время должен быть вместе с подразделением.
- Да ведь тебе не добраться - измотан весь.
- Доберусь. Политработник обязан заботиться о людях... Ты только прижми фрицев огнем.
Небаев затянул потуже ремень, передвинул кобуру пистолета за спину, нахлобучил на брови пилотку.
- Держись тут, Василий, я вернусь. Все будет хорошо!
Политрук легко выскочил из окопа и ящерицей пополз в свой тыл. Его быстро заметили гитлеровцы и открыли огонь. Командир роты лейтенант Супрун приказал ответить. Началась перестрелка.
Все волновались: проскочит или не проскочит Небаев?
Он благополучно преодолел самый опасный участок и скрылся из виду. Но волнения на этом не кончились: Небаева могла еще настичь мина.
Около двух часов Супрун и все бойцы подразделения пребывали в неведении: достиг ли политрук цели?
Наконец он показался. И опять вздыбилась фонтанами взрывов выгоревшая под солнцем степь, часто-часто засвистели над нею пули...
- Огонь! - скомандовал Василий Супрун. По противнику ударили из автоматов, пулеметов, минометов. Сам командир роты схватил самозарядную винтовку и тоже стал бить из нее по амбразуре вражеского блиндажа. Выбрав момент, крикнул связисту:
- Передай соседям, чтоб поддержали!.. Чувствовавший свою вину, старшина роты не выдержал и по-пластунски подался навстречу Небаеву.
Через несколько минут оба вернулись, таща за собой плоский пятнадцатилитровый бидон. Спрыгнув в траншею, политрук облегченно вздохнул и обратился к Супруну:
- Сверни, пожалуйста, папироску, а то у меня руки прямо как не свои.
Пока лейтенант сооружал цигарку, Небаев сообщил приятную весть: командование армии отметило стойкость частей 91-й стрелковой дивизии.
- Задачу свою мы выполнили. Ночью по сигналу - две зеленые ракеты перейдем на новый рубеж. А теперь пейте чай.
Две недели в калмыцких степях шли тяжелые бои. Противник наседал, мы отбивались. Над нашей головой постоянно висела его авиация. А тут еще нещадно палило солнце, не хватало пресной воды. Это все изнуряло до предела. И все же дивизия не только сдерживала натиск врага, но и предпринимала дерзкие вылазки. Во время одной из них в совхозе No 10 мы захватили штаб саперного батальона и все его хозяйство. Среди документов оказался и приказ командира 4-го армейского корпуса, в котором, между прочим, отмечалось, что войска Советской Армии уже полностью уничтожены и по степям бродят лишь их отдельные мелкие группы.