На командный пункт соединения прибыл благополучно. Сдав донесение и получив пакет для комбата, Саютин направился в обратный путь. На полдороге он был оглушен разрывом мины. Сколько пролежал контуженный, не помнит, в сознание привела острая боль. Саютин первым делом проверил, цел ли конверт. Он был на месте. Саютин поднялся на ноги, прошел несколько шагов, снова упал. Отдышавшись, пополз.
Перед входом в блиндаж Андреева Федор оправил шинель, густо вымазанную в грязи, потом вошел в помещение и доложил:
- Товарищ капитан, ваше приказание выполнил. И от комбрига есть...
Саютин расстегнул гимнастерку, полез за пазуху.
- Ты ранен, Саютин? - спросил Андреев, указав на руку, по которой струйкой стекала кровь.
Только теперь Саютин почувствовал боль пониже плеча. Он закрыл глаза и пошатнулся.
- Чуть царапнуло... На обратном пути... Разрешите быть свободным?..
Это было третье ранение Саютина, да еще с контузией. Но солдат не ушел в санроту, остался в батальоне, который продолжал наступать. Его наградили медалью "3а отвагу".
Таких, как Саютин, в дивизии было немало. Взять хотя бы сапера Виктора Ступина. О нем я тоже услышал очень подробный рассказ.
Близилась полночь. В гильзе из-под снаряда тускло горел огонек, бросая слабый свет на стены и потолок жарко натопленной землянки. В углу на нарах дремали четыре минера. Один из них - Виктор Ступин - то и дело вскакивал, смотрел на часы. Он боялся проспать. С 11 часов вечера до 5 часов утра им надо сделать проходы в проволочных заграждениях, разминировать лощину, по которой пойдут в наступление пехотинцы. Старший сержант Ступин был уверен, что со своими боевыми товарищами Шумейко, Никишевым и Крючковым с заданием справится. Не было еще такого случая, чтобы по их вине что-то срывалось. И все же его одолевало беспокойство. Но вот ровно в 11 вечера из землянки вышли четыре человека в белых маскировочных халатах. Глубокий мартовский снег был рыхлым, и ноги проваливались выше колен. Несмотря на кромешную тьму, минеры быстро отыскали заграждение. Вынув ножницы, Ступин начал разрезать проволоку, а Шумейко, Никишев и Крючков принялись растаскивать ее по сторонам.
Через некоторое время немцы заметили наших бойцов и открыли по ним огонь. Но они продолжали работу.
Проходы сделаны. Теперь надо найти и обезвредить мины.
Ступин пополз вперед, прощупывая снег. Обстрел усиливался. Мины падали очень близко. Однако воины упорно двигались дальше. Наконец щуп коснулся чего-то твердого. Смертоносные "сюрпризы" врага обнаружены. С великой осторожностью Ступин стал голыми руками разгребать снег. Пальцы стыли, коченели. Он согревал их дыханием и снова работал, работал.
Вскоре Ступин нащупал крышку на верхнем взрывателе, снял ее, а затем вынул взрыватель. После этого начал обводить пальцами холодные бока мины. Едва прикоснувшись к тонкой проволоке, Виктор замер, свободной рукой достал из кармана ножницы и плавно перекусил металлический волосок, тянувшийся к боковому взрывателю. Затем Ступин тихонько запустил руку под дно мины и там обнаружил еще один взрыватель. Обезвредил и его.
Теперь круглая, как сковорода, мина была не опасна, и Ступин изо всех сил швырнул ее в сторону.
В ту ночь он обнаружил и обезвредил около двухсот мин.
К пяти утра путь для пехоты был очищен.
Старший сержант Виктор Прокофьевич Ступин не только сам обезопасил множество вражеских мин. Он обучил этому трудному и тонкому искусству 50 молодых воинов.
Бои за освобождение Смоленщины и Белоруссии были упорными.
На заранее подготовленном рубеже по правому берегу Мереи противник сопротивлялся особенно яростно. В отдельные дни он предпринимал по пять - семь контратак. Но наши бойцы отбивали их.
В ночь на 5 октября подразделения 491-го стрелкового полка овладели деревней Кринки, а 631-й полк достиг западной окраины деревни Редьки.
Дивизия наконец вступила на белорусскую землю и очистила от оккупантов ряд населенных пунктов. В этих боях многие воины заслужили славу героев.
Бессмертный подвиг совершил в те дни старший лейтенант Михаил Веселов. Во время одной вражеской контратаки вышел из строя весь расчет противотанковой душки. Но она не замолчала. Оставшись один, раненый Веселов продолжал вести огонь, расстреливая в упор неприятельскую пехоту, уже в четвертый раз подымавшуюся в контратаку. Немцам удалось ворваться на наши позиции. Они попытались живьем захватить отважного офицера. К Веселову подскочил здоровенный фашист, и, сцепившись, они повалились на землю. В это время другой гитлеровец ударил Веселова ножом в спину. Смертельно раненный, старший лейтенант собрал последние силы и зубами впился в горло фашиста. Умирая, Михаил Веселов уничтожил еще одного гитлеровского выродка.
В дивизии было широко известно имя молодого коммуниста, кавалера двух орденов Славы Василия Малышева. Только в одном бою на Белорусской земле он уничтожил пятнадцать фашистов. Когда командир подразделения выбыл из строя, Малышев взял командование на себя. Бойцы, возглавляемые им, отбросили противника.
Во время освобождения родной Белоруссии прославился снайпер коммунист Митрофанов. Он истребил 98 гитлеровцев.
В наступлении воины соединения проявляли массовый героизм. Только правительственных наград были удостоены 5520 рядовых, сержантов и офицеров. Среди них павшие смертью храбрых старший лейтенант Поддубов и лейтенант Филимонов, награжденные орденом Александра Невского. Два ордена Славы заслужил коммунист Наргуж Кутайбергенов. Эти люди - гордость и слава дивизии.
За год вновь сформированное соединение приобрело немалый боевой опыт.
В состав дивизии входили полки: 631-й стрелковый, которым командовал подполковник К. Д. Дмитриев, 491-й стрелковый во главе с майором Г. Н. Петиным, 558-й стрелковый под командованием подполковника М. Е. Волкова, 597-й артиллерийский - командир полковник С. В. Кунцевич, 136-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион, 185-й саперный батальон и другие специальные части и подразделения. Моим заместителем по строевой части являлся полковник Михаил Дмитриевич Горылев, начальником политотдела был подполковник Дмитрий Михайлович Костюк и артиллерией командовал подполковник Александр Андреевич Гоша.
631-й и 491-й стрелковые полки занимали оборону в первом эшелоне, а 558-й - во втором.
Нам противостояли части 256-й пехотной дивизии, 550-го штрафного батальона и 256-го саперного батальона противника.
Глубоко эшелонированная оборона его была заранее подготовлена и все время совершенствовалась. Первая позиция глубиною 2,5-3 километра состояла из трех траншей полного профиля с большим количеством огневых точек, связанных ходами сообщения.
Передний край немцев проходил по юго-западному берегу Суходровки на участке Маредново, Осетки, Шельмино и высоты 153.9. Перед ним было проволочное заграждение в три ряда, а в 20-30 метрах от кольев тянулись сплошные минные поля глубиною 30-40 метров. Кроме того, скрытые подступы к траншеям прикрывались мало заметными препятствиями с "сюрпризами". Минные участки и различные заграждения имелись также в глубине между линиями окопов.
В двух-трех километрах от первой проходила вторая позиция, состоявшая из двух траншей. Между этими позициями были промежуточные и отсечные.
Неприятельская оборона прикрывалась труднодоступной местностью.
С 5 июня 1944 года фашистское командование начало усиленно пополнять части на этом участке. Если раньше, по данным нашей разведки, они были укомплектованы на 50-60 процентов, то к 15 июня их численность уже доходила до 80-90 процентов. Состояли подразделения из немцев в возрасте преимущественно от 30 до 45 лет, в большинстве членов нацистской партии и участвовавших ранее в боях на Восточном фронте.
Среди штрафников имелось много преступников, приговоренных к пожизненной каторге и смертной казни. После победы в Белоруссии им обещали амнистию.